— Ты рассказал мне все? — спросил Джейк.
— Да, Джейк, да… Остаются кое-какие вопросы, которые мог бы прояснить отец Роджера, но я не настолько коротко знаком с ним, чтобы просить объяснений.
— Ты о чем? Может, мне удастся выяснить?
— Хэмптон купил ресторан родителей Джо, но под вымышленным именем. Это имя значится в юридических документах, хранящихся у Джо. Покупатель некто Пьер Эрайя, иностранец.
— Кто еще это знает?
— Никто. Я спросил Роджера, знает ли он, кто купил ресторан, и он назвал фамилию Эрайя. Не думаю, что ему хоть что-нибудь известно об этом. Я выяснил не очень много, потому что торопился сюда, и к тому же при расспросах приходилось соблюдать осторожность.
Джейк подошел к бару и налил себе виски.
— Многое мне еще неясно, — сказал он, делая большой глоток. — Откуда парень, надругавшийся над Джолин, узнал обо всем? А его отец, тот каким образом получил эти сведения?
— Он сказал, что отец случайно застукал любовников.
— Признайся, Стив, насколько тяжела ее травма. Я должен это знать! — потребовал он, и голос выдал предельную степень волнения.
— С ней обошлись со зверской жестокостью. Внешне все зажило, но не знаю, какие шрамы остались в душе. Ну а теперь, когда Джо узнала, что беременна, я даже не знаю, что с ней будет.
Закрыв лицо руками, Джейк вздохнул — вот, значит, почему Джолин столь упорно сохраняла дистанцию между ними. Неожиданно вскинув голову, он резко бросил в лицо Стиву:
— Кто сейчас угрожает Джо? Почему ты не хочешь, чтобы я вмешался? Ты что, пытаешься выгородить подонков?
— Джейк, перестань! — выкрикнул Стив, от возмущения тоже повысив голос. — Я не могу допустить, чтобы ты ввязался в это дело необдуманно. Пытаясь отомстить мерзавцам, ты можешь разворошить осиное гнездо. Это окончательно сломает судьбу девушки, если там осталось еще что ломать. Речь идет по крайней мере о трех судьбах, которые так или иначе с этим связаны; три, а не одна!
— Меня беспокоит только одна судьба, которая сейчас на моих глазах ломается.
— Пошевели мозгами! — заорал Стив. — Если то, что Джолин хочет скрыть, по твоей или моей вине выйдет на поверхность, она никогда не простит нам, Джейк.
— Кто он, Стив? Как зовут этого подонка?
— Его зовут Брэффорд, Джерри Брэффорд.
В комнате воцарилась тишина. Единственным звуком стал хруст стекла. Джейк, вне себя от ярости, раздавил в руке стакан, когда Стив произнес имя зверя, который держал Джолин в мире мрака и ужаса.
Бессмысленным взглядом глядя на друга, Джейк отбросил осколки в сторону. Быстро схватив полотенце, Стив задержал кровь, капающую с его руки.
— Пойдем в кабинет, я промою порезы. Тебе, возможно, придется наложить швы.
Убрав руку, Джейк проговорил негромко:
— Я должен поговорить с Джолин. — И опрометью ринулся за дверь.
— Джейк! — взывал Стив ему вдогонку. — Джейк… тебе же надо перевязать руку!!
Вбежав в дом, Джейк позвал Розу. Та с озабоченным лицом торопливо спустилась по ступенькам.
— Ах, мистер Джейк, я так рада, что вы дома. Бедное дитя…
— Где она?
— Наверху, у себя в комнате. Меня не пускает.
— Ничего, Роза. Все будет в порядке. Если ты понадобишься — я позову. — Джейк нетерпеливо бросил взгляд на верх лестницы.
— Ой, мистер Джейк, ваша рука! У вас кровь!
— Сейчас это не имеет значения. Я должен непременно поговорить с Джолин. — И он ринулся наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
Неожиданно найдя дверь незапертой, он вошел, но Джолин находилась не в комнате, а на террасе. Она не плакала, видно, уже не хватало слез. Девушка не слышала, как он подошел сзади, и только когда почувствовала на своем плече его сильную руку, судорожно всхлипнула. Он крепко обнял ее и привлек к себе.
Джо отстранилась, прошла в комнату и села на край кровати. Джейк опустился рядом.
— Нам надо поговорить, — начал он голосом, скрывающимся от волнения. — Я все знаю, Джолин. Стив мне все рассказал.
Она посмотрела на него и закрыла лицо ладонями.
— Я знаю теперь, отчего эти прекрасные карие глаза всегда печальны. Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог? — спросил Джейк, заглядывая ей в глаза.
Поднявшись с кровати, Джо прошла к окну.
— Никто мне уже не поможет! Я даже не знаю, что мне делать. Единственное, в чем я уверена, — надо уезжать отсюда. Я не могу здесь больше оставаться.
— Ты никуда не уедешь. Ты останешься здесь, со мной, — решительно заявил Джейк. Джолин удивленно подняла на него залитое слезами лицо. — Я больше не позволю тебе убегать от самой себя. Ты должна перебороть себя, милая, а мы со Стивом будем рядом.
— Я попыталась начать все заново, Джейк. Но ничего не вышло. Тем более не выйдет теперь, — рыдала она, положив руку себе на живот. — Я не могу похоронить свое прошлое, и теперь уж оно всегда будет со мной. Я никогда не буду свободна от него, если не избавлюсь… пока не избавлюсь…
— Воспоминания, девочка, всегда остаются. Хорошие или дурные, от них никуда не спрятаться. Но явятся новые, более счастливые, и отодвинут горестные в самые дальние уголки памяти, пока однажды те не заглохнут совсем. Ты же сама заставляешь себя жить среди призраков прошлого. Слишком много думаешь о судьбе матери. Тебе кажется, что ты обречена повторить ее несчастья? Ерунда! Что делать, родители умерли, и ничто уже не вернет их обратно. Перестань думать о том, что было бы, если бы они вернулись к тебе. Принимай вещи такими, как они есть, и иди вперед. Ты можешь уехать, Джо, если хочешь, — продолжал он. — Но я скажу тебе так: если ты покинешь эту комнату, те же самые воспоминания отправятся с тобой. Они сломают тебя. Я видел, как память о матери сломала моего отца. Он работал от зари до зари, как вол, пытаясь выполнить то, что обещал ей перед смертью. А ты, ты теперь носишь внутри себя другую жизнь. И ты должна думать о ней тоже, а не только о себе.
Повернув к Джейку мокрое от слез лицо, Джолин прошептала:
— Я пыталась начать новую жизнь, хоть это и нелегко. Ты знаешь, что такое — с раннего детства жить любя, но не ведать ответной любви? Вымаливать ничтожные знаки внимания, беззвучно моля о том, чтобы родители осознали твое присутствие в этом мире… Что можешь знать ты, избалованный вниманием любящих родителей! Тебе неведомо ощущение обреченности…
Подойдя к плачущей девушке, Джейк посмотрел ей в глаза. В его взоре светилась нежность.
— Кареглазка, все те сложности, что создали твои родители, ты используешь как оправдание себе. Ты всякий раз оправдываешь себя этим, когда терпишь неудачу или не видишь выхода.
Зажав уши, чтобы не слышать, что говорит Джейк, Джо закричала в отчаянии:
— Зачем ты это говоришь! У тебя своя жизнь, у меня своя. И эти две жизни никак не связаны друг с другом.
— О нет, наоборот, твоя жизнь с некоторых пор… очень крепко связана с моей. Ведь, замкнувшись в своем маленьком мирке, полная жалости к себе, ты и не заметила, что я полюбил тебя, едва увидев твои печальные карие глаза под светом уличного фонаря.
Слезы капали с ее щек, но глаза потеплели.
— Как ты можешь любить меня, после того что узнал? Я ношу ребенка от… От другого мужчины.
Джейк обнял здоровой рукой Джолин за плечи и крепко прижал к себе.
— Я знаю, что ты не виновата в том, что случилось, а ребенок — он же часть тебя. И пусть он родится! Пусть вырастет под сенью нашей любви. — И, прижав Джо к себе, Джейк прильнул к ее губам в долгом страстном поцелуе, который, казалось, заставил ее забыть о теперешних горестях и унес в мир, где были только она и он.
В голове стояла страшная путаница, сердце билось тяжело и неровно, но одно она знала твердо: она
