— Не волнуйся, в нашем случае главное — не победа, главное — участие.
«Главное — галочка», — мысленно пошутила я.
— У меня к тебе есть небольшое поручение, — Амина Михайловна посерьезнела и пристально взглянула мне в глаза.
— Слушаю вас, — осторожно сказала я.
— Твой сосед, Жора, раньше всегда выручал нас на этой выставке. Конечно, его скульптуры слишком необычны, но зато не поспоришь, он большой оригинал. Оригиналов не все любят, поэтому он никогда не получал первого приза. Наверное, именно в связи с этим он отказался участвовать…
— Нет! — испугалась я. — Вы хотите сказать, что от всего класса я буду одна?!
— Марина, мне бы тоже этого не хотелось. Вместе веселее, да и я лично считаю, что у Жоры золотые руки. Вот что ты можешь сделать — поговори с ним…
— Почему я?
— Я надеялась, что ты не задашь этот вопрос, — Амина Михайловна сняла очки, протерла их сухими пальцами и снова надела на нос, — во-первых, ты его соседка по парте — первая соседка, с которой он согласился сидеть. Во-вторых — новенькая, ты никогда не видела его работ и сама в первый раз участвуешь в выставке. Можешь сразу ему сказать, что боишься одна, можешь схитрить и спросить — можно ли посмотреть его работы, мол, ты слышала, что они очень оригинальные.
— И к чему это приведет?
— Уговори его участвовать в выставке. Этим ты навсегда завоюешь мое уважение, и спасешь честь класса.
Я подумала, что Амина Михайловна слишком любит речи высокого стиля, но сказала только, что попробую. «Попытка — не пытка» — это любимое выражение моей подруги Тани.
Жора пришел, как всегда, за три минуты до звонка, и я не успела ему ничего сказать. Следующая перемена была короткая, а я никак не могла решиться на разговор. Во время большой перемены меня задержала Анжела, в общем, так получилось, что лишь когда прозвенел последний звонок, я сказала уже собравшему свои вещи Жоре:
— Можно у тебя спросить?
Тот так удивился, должно быть, в его глазах я была табуреткой, что тихо-мирно служила по назначению, и неожиданно обрела дар речи.
— Знаешь, в четверг состоится выставка… — нет, не то говорю, парнишка сразу помрачнел, — меня почти заставили участвовать, а я такая посредственность, в моих картинах ничего оригинального…
— Картинах? — переспросил Жора.
— Ну да, Анжела узнала, что я рисую красками, маслом и акварелью, и настучала Амине Михайловне, а я, правда, нигде не училась рисовать, меня ожидает позор…
— А я-то тут при чем? — резонно заметил сосед. В его красиво очерченных глазах явственно читалось презрение.
— Говорят, у тебя очень оригинальные скульптуры, правда, я их никогда не видела, может, если я увижу их до выставки, мне это добавит храбрости?
— С чего бы это?
— Думаю, что они не такие уж оригинальные.
— Да?
— Да! — он повелся, и я решила захлопнуть ловушку. — Сначала я подумала, что мои примитивные картины хотят выставить лишь для того, чтобы оттенить оригинальность твоих скульптур. Но если у тебя всего лишь мышки с ушками из раковин…
— Мышки?! — Жора вскочил. — Поехали!
— Куда? — даже испугалась я.
— Автобус скоро. Ты из поселка Камушки, я живу в соседнем с тобой доме. Из моего окна видно окно комнаты твоей сестры.
— Не может быть!
— Может! Ты весь август сидела на берегу на камушке, я тебя часто видел.
— Почему я тебя не видела?
— Потому что не хотела. Идем же! Я покажу тебе своих «мышек», а ты мне — свою мазню. Тогда и решим, кто оригинал!
Скорчив самую недовольную физиономию, я постаралась скрыть свое ликование. Ай да Марина, умница, хитрюга. Впрочем, он пока не сказал, что будет участвовать в выставке, значит, победа пока не полная.
Жора и в самом деле жил в соседнем доме с таким же крашенным известкой белым забором. В саду в кресле дремала очень старая бабушка, и больше дома никого не было. Расположение комнат оказалось очень похоже на наше, с одной лишь разницей — второго этажа в доме не было. Мы поднялись из кухни прямо на чердак. В круглое, как у меня, окошко пробивались лучи солнца, танцевала пыль, я перешагивала через старые чемоданы, поломанные стулья, пока мы не подошли к длинному и узкому верстаку. Прямо за ним я увидела дверь, наверное, это и была комната Жоры.
— Смотри, а потом угадай, что это, — сосед широким жестом окинул верстак, и я поняла, что то, что я приняла сначала за комки цветной бумаги и прочий мусор, оказалось фигурками из склеенных между собой, покрытых лаком разноцветных ракушек.
— Ой, какой пират смешной, — я наклонилась поближе.
Одноногий пират сидел на сундуке из раковин и курил пластилиновую трубку, у него был огромный нос из длинной витой ракушки, рядом была здоровенная муха с крыльями из черных мидий, больших и маленьких, потом мой взгляд упал на несколько забавных мордочек на лапках, подобно колобку, у одной был высунут язык, у другой, лопоухой, сердито наморщен нос, наверное, это о них Анжела отозвалась презрительно «зверюшки».
— Они же все живые! — удивленно воскликнула я. — Как же можно было сделать это из ракушек?
— Я сначала просто собираю раковины, — признался Жора, — идеи приходят потом. Словно они подсказывают мне. Ты права, они все живые. И очень обижаются, если их не понимают и не любят. А вот ты поняла.
Он достал из-под верстака огромную коробку и бережно вынул оттуда две удивительные вещи: каравеллу с перламутровыми парусами и замок с тонкими ажурными башенками. Все это тоже было сделано из раковин, склеенных, выпиленных с бесконечным терпением. Я жадно рассматривала это чудо, боясь, как бы Жора не убрал их снова в коробку до того, как я разгляжу их как следует.
— Я делал это почти год. Каравеллу закончил в августе, а замок — на той неделе. Я никому их не показывал.
— Почему? — печально спросила я. — Это необыкновенно…
— Как ты интересно произносишь это слово, — улыбнулся Жора, — так просто и легко. А вот Инка закатывает глаза и стонет — ниииабыыыкнаванааа…
— Инка?
— Инесса. Мы когда-то дружили, но от ее манеры восхищаться тем, что она называет «цивильным», меня тошнит. И все эти словечки — необыкновенно, изумительно, кулл, лузер…
Я вздрогнула, услышав фирменное словцо моей «сестренки». Это не укрылось от взгляда Жоры.
— Ах, да, вы же сестры с Инкиной подружкой, как я мог забыть. Тебя тоже приняли в Супергерлы?
— Куда?
— Это их клуб.
— Во-первых, мы с Леной не сестры, просто наши родители поженились. Во-вторых, с Ласковыми стервочками у нас перманентная война.
— Как ты их назвала? — закашлялся от смеха Жора.
Я повторила.
— В точку. Ну, теперь пошли к тебе, покажешь свою мазню. Только вот не хотелось бы столкнуться с Ласковыми стервочками у вас дома. А то меня стошнит, и тебе придется отмывать пол…
