Таня и ее бабушка заверили их, что со мной все будет в порядке, и мама с дядей Сережей действительно сбежали, уехали на машине, а я осталась. В общем, так и должно было быть.
— Ты хочешь потанцевать? — вдруг спросила меня Таня.
— По-моему, мы уже много танцевали, — смеясь, ответила я.
— Ты не поняла, — загадочно сказала Таня.
— Ты со мной хочешь танцевать? — спросил меня кто-то из-за спины.
Я обернулась — это был Миша, в черной блестящей рубашке, очень строгий и подтянутый.
— Где ты был?
— Я все время был здесь, только ты меня не замечала.
— Неправда, — вмешалась Таня, — он все время от тебя прятался, нарочно сел рядом с толстым дядей Борей, идите уже, танцуйте, когда еще такая возможность представится.
Что это была за песня, я не знаю, я слышала ее впервые в жизни. Но это было неважно, главное, что Миша снова обнимал меня, и мне было трудно справиться со своими чувствами, я понимала, что мы в ссоре, что я сейчас снова заплачу, что все, наверное, на меня смотрят, но опять же это все было неважно, я прижалась щекой к его груди и сказала себе: «Запомни это навсегда»…
— Марина, — Миша немного отодвинулся, и я подняла голову. Он смотрел на меня очень серьезно и от него немного пахло вином.
— Ты что, выпил? — удивилась я.
— А что? Расскажешь моим родителям?
— Что с тобой?
— Нам надо поговорить.
— Миша, я не хочу больше разговаривать.
— Мы больше не будем разговаривать. Ты хотела свободы, хотела забыть — пожалуйста. Начинай новую жизнь. Море, пляж, все такое.
— Тогда о чем речь?
— О том, что я не смогу тебя забыть, я пробовал. Я не приду тебя провожать, но ты знай — если ты все-таки захочешь мне позвонить, я буду ждать, пусть даже пройдет лет десять. А теперь больше ничего не говори — давай просто потанцуем в первый и последний раз.
— Ты говоришь так возвышенно, потому что выпил, но я запомню, — сказала я и опять опустила голову ему на грудь. Жалко, музыка быстро закончилась. Миша выпустил меня и быстро пошел к двери. Я стояла, как потерянная, кусала губы и смотрела, как он от меня уходит. Но Миша вдруг повернулся, подбежал ко мне, быстро поцеловал в губы и на этот раз ушел совсем. Его последний поцелуй обжигал меня всякий раз, когда я об этом вспоминала.
Таня меня ни о чем не спросила, сказала только:
— У вас у обоих начнется новая жизнь. Все будет другое.
Мама долго уговаривала меня оставить аквариум:
— Рыбки не выдержат такого путешествия, оставь их бабе Наде, а в Анапе мы купим тебе новых.
— Я не могу с ними расстаться, их подарил мне папа.
— Марина, — вздыхала мама, — это же не те рыбки, что дарил тебе папа. Ты их все давным-давно поменяла, какая тебе разница, купим новые, такие же.
— Нет, я не могу их оставить, для меня это те же самые рыбки, что подарил мне папа.
— Ты злая, тебе не жалко рыбок, они погибнут из-за твоего каприза…
Споры закончились, когда дядя Сережа принес пластиковый переносной аквариум и убедил маму, что рыбки отлично перенесут путешествие, а если нет, это будет для меня жестоким уроком.
В поезде я поставила аквариум за своей подушкой и старалась не выпускать рыбок из виду. Мама ошибалась — рыбки, конечно, немного болели, но все перенесли путешествие, мне не пришлось менять ни одной. Я в этом не сомневалась.
У нас было отдельное купе до Москвы, там мы должны были пересесть на поезд, который повезет нас к морю. Недалеко от Анапы нас должен встретить новый партнер дяди Сережи, Семен Николаевич, мы с мамой пока не были с ним знакомы, он и отвезет нас в наш новый дом. Я думала об этом и рассматривала фотографии, которые наконец дал мне дядя Сережа.
— А что тут написано — комната Лены, кто такая Лена? — с недоумением спросила я, поднимая глаза от фотографий.
— Ты же обещал, что сам ей скажешь, Сергей! — возмутилась мама.
— Я же рассказывал — Лена это моя дочка от первого брака, она старше тебя на десять месяцев.
— Она что, будет к нам приезжать? — спросила я, вспоминая фото надменной девушки.
— Сережа! — строго сказала мама.
— Мариночка, она будет с нами жить. Вика, то есть ее мама, уезжает работать в Германию. Пока она там обустроится, Лена будет жить у нас.
— А я думала, мы будем жить втроем, — не подумав, сказала я, но увидела, как напряглись у них лица и поправилась:-Классно, всю жизнь мечтала о сестренке.
Мама с дядей Сережей вздохнули с облегчением, а я обняла аквариум, жалея, что нельзя опустить туда хотя бы палец, и задумалась. Сестренка… А захочет ли Лена, чтобы я была ее сестренкой? Она такая строгая и элегантная, хотя, может быть, это просто портрет такой, есть же у меня фотография, где я изображаю пирата, но на самом деле я вовсе не такая бесшабашная. Хоть бы Лена оказалась похожа на дядю Сережу, такая же веселая, с кучей идей… Я так размечталась, что уже не могла дождаться, когда, наконец, познакомлюсь с сестренкой.
В Москве было шумно и людно, я вертела головой по сторонам, прижимая к груди свой розовый аквариум, поставить бы его на колеса, чтобы рыбок не болтало. Едва не потерялась, еле догнала своих у входа в кафе.
— Ну, где моя новая сестричка? — воскликнула я, увидев, что они разговаривают с какой-то девушкой. Та обернулась и посмотрела на меня с удивлением. Я замолчала, с интересом разглядывая ее. Светлые ухоженные волосы, стройная фигурка в изящном брючном костюме песочного цвета, блестящая серебряная цепочка на шее и тонкое кольцо на длинных пальцах — она была образцом утонченности, не верилось, что ей всего четырнадцать лет.
— Что это за явление? — Лена поджала губы, рассматривая меня.
— Это Марина, моя дочь, — спокойно сказала мама.
— Привет, — растерянно сказала я, изо всех сил прижимая к себе аквариум, словно прячась за него, — рада тебя видеть…
— Надеюсь, вы подружитесь, — несмело сказал дядя Сережа.
— Конечно, сестренка, — усмехнулась Лена. — Извините, я пойду, мне нужно кое-что купить, потом встретимся, у поезда.
Она ушла, вернее, упорхнула, легко и быстро, оставив за собой только шлейф аромата тонких духов. Никогда я не буду обладать и половиной ее красоты и грациозности.
— Ну почему она меня ненавидит? — растерянно спросила мама.
— Ненавидит? — переспросила я.
— Она сказала, что мы разбили сердце ее матери, что я сделала ее сиротой при живых родителях, но ведь это же неправда? — мама обернулась к дяде Сереже, но тот опустил глаза. — Вы же развелись много лет назад? Вы же не виделись все эти годы?
— Давай не при детях, — попросил он.
— Нет, я должна знать! — воскликнула я.
— Марина, пожалуйста, это дела взрослых…
— Вы же вмешивались в мои дела, разве не так? Мы будем жить с Леной в одном доме, думаете, она мне не скажет?
— Сергей, что ты скрываешь?
— Родные мои, знаете ли вы, до чего может дойти эгоизм? — печально сказал дядя Сережа. — Я хотел вас уберечь от этого, но вы настаиваете. Когда мой бизнес только развивался, мне нужны были деньги. Малейшую прибыль я снова вкладывал в дело, требовалось закупать оборудование, оплачивать
