Через неделю за Ксеней последовал Клевер, еще через неделю Ян, потом остальные ребята. Ученые все еще боялись поверить в результат. Да и бывшие «задумчивые» тоже. Маша иногда сидела вместе с ними за обедом в игровой комнате. В стаканах у них теперь была только вода или лимонад, в крайнем случае настой лесного прохладника.
– Одно хорошо – никаких коктейлей! – часто приговаривал Клевер.
– Я все-таки беспокоюсь, – прошептала однажды Ксеня, – что в один не слишком прекрасный день Люс опять заявит, что она принцесса розолистника.
– А разве не так? – ахнула Люс. Но, увидев испуганные взгляды ребят, поспешно сказала: – Что вы, я пошутила!
– А я кем был, великим ученым? – спросил Ян, посмеиваясь.
– И еще будешь им, – подтвердила Маша. И быстро добавила: – Лет через тридцать.
– Ну, тогда другое дело. Ната, а чем ты собираешься заняться, когда приедешь домой?
– Для начала попрошу маму испечь мои любимые булочки с яблочным вареньем. Потом, наверное, вернусь в школу, если меня там примут, разумеется.
– Не волнуйся, – ответил ей Севий, – туда скоро все вернутся, придется делать двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый классы. Если, конечно, лекарство настоящее.
Одна Маша точно знала, что лекарство настоящее. Уже много дней не смолкал внутренний зов, который говорил ей, что она может и должна вернуться домой. Однажды, когда она проходила мимо оранжереи, ей показалось, что в отражении освещенного коридора в темном стекле есть что-то очень знакомое, например, ее старенький телевизор. Войди она в оранжерею, она тотчас бы отправилась домой… Девочка так давно не была дома. Как-то она попыталась посчитать, сколько месяцев находится на Объединенных островах, но сбилась. Нет, она не может вернуться домой, пока не увидит, как Жука встретилась с родителями, как Колва уплетает желе из бананасов, как Кармин проснется. И будет ли исцелен Либрант? Может, когда он узнает, что Маша искала лекарство ради него, ей и вовсе не нужно будет возвращаться домой… Почему ее жизнь не может пройти на Объединенных островах с тем же успехом, что и в России?
Медлил с объявлением о лекарстве и Ягений. Он долго проклинал себя, что поднял шумиху вокруг изобретения Лабиринта Иллюзий, и теперь предпочитал сомневаться. А чтобы отвлечься, занялся пока приготовлением лекарства для Кармина 212. Однажды он вызвал Машу.
– Кармин 212 очень много сделал для меня еще в то время, когда его звали Кориандр Короед. Мне до сих пор жаль, что я не убедил его стать ученым.
– Я тоже многим ему обязана! – сказала Маша.
– Вот поэтому я и хотел поручить это тебе, медсестры бывают такие безголовые. Возьми лекарство и маску. Вот что нужно сделать: ровно сорок минут держишь маску, потом с помощью пипетки вливаешь ему в рот несколько капель этого препарата, затем снова маску, и так в течение восьми часов.
– Что это за препарат?
– Очень сложный состав, но более всего в нем от Черной красотки, так что я смог его разработать только благодаря тебе.
– А когда Кармин очнется? – спросила девочка.
– Если не сегодня, то повторим через два дня. – Ягений положил руку ей на плечо. – Рано или поздно должно подействовать. И, как сказала Ксеня, лучше рано, чем поздно.
В тот день Маша до вечера просидела в теплице, но Кармин так и не пришел в себя. Перед ужином девочка подошла к ребятам, они смотрели новости по монитору.
– Дворец гостей по-прежнему осаждают толпы разъяренных горожан. На одном из диких островов проснулся вулкан, и люди обеспокоены за судьбы сосланных туда «задумчивых», – сказал диктор. На экране мелькнула женщина с транспарантом: «Верните детей домой!!!»
– Кармин предупреждал об этом, – заволновалась Маша, – кто-нибудь должен сообщить Ягению. Пусть немедленно объявит о лекарстве!
– Я уже сообщила, – тихо сказала медсестра Ирвина. – Он телепортировался во Дворец гостей четыре часа назад.
Следующие два дня, после которых вновь можно было попытаться разбудить Кармина, Маша провела перед монитором. Она смотрела все новости подряд и поэтому знала, как нелегко пришлось Ягению Синеглазику, объявившему о лекарстве.
Сначала известие о нем было воспринято как шутка. Затем с гневом – мол, именно этот ученый создал Лабиринт Иллюзий. Но после того как Ягений побывал в нескольких «Приютах мечтателей» и дети оттуда вскоре разошлись по домам, терпение народа лопнуло.
– Чиновники! Дайте ученому работать! – скандировали теперь разъяренные толпы.
Утром третьего дня, собираясь в теплицу к Кармину, Маша в новостях увидела крупным планом лицо Либранта. За ним переливался радужный купол Дворца гостей.
– Мне надо туда! – сказала Маша, оторвала пуговицу от своего кафтана и отнесла ее в теплицу, положила рядом с Кармином. Потом щелкнула пальцами, представляя себе фонтан неподалеку от Дворца, – и едва не захлебнулась под холодной водой.
– Черт, либо они фонтаны не чистят, либо пуговица где-то застряла!
Она побежала к Дворцу гостей, на ходу восстанавливая в очередной раз костюм и выкручивая мокрые волосы. И успела как раз вовремя. Дочь Увидалия и Либрант позировали перед журналистами, улыбаясь. Ведущий передачу восторженно верещал:
– Они познакомились на знаменитом испытании Лабиринта Иллюзий и поклялись, что поженятся, когда вырастут. Но Лабиринт унес их личности, и им пришлось расстаться. Теперь они снова вместе, здоровые и счастливые, ради празднования помолвки им устроят свидание с их отцами, запертыми в тюремной башне!
Маша стояла, словно окаменев. Либрант и девушка сейчас казались старше…
– Маша, как ты здесь оказалась? – за руку ее схватил Ягений. – Ты же была в лаборатории.
– Я сейчас туда вернусь, правда, это просто. Мне нужно позаботиться о Кармине.
– Ты плачешь? – удивился Ягений. – Не плачь! Ты теперь героиня.
Маша дотронулась до своей щеки, та была влажной. Она снова оглянулась на Либранта.
– Пойдем! – тормошил ее Ягений. Почти силком он подтащил ее к толпе чиновников, говорящих перед камерой, и объявил: – Вот она, наша спасительница, Маша Некрасова!
– Конечно! – воскликнул Вайдим. – Как она трогательно выступала перед Советом: «Поверьте мне, я пришла, чтобы вас спасти!» Но ее коварно похитил Алкосахар Звоноцвет…
– Я ей сразу сказал: ты не похожа на «задумчивую», неужели ты действительно пришла из другого мира?! – влез сбоку Алексавей Борислович.
– Только у нас смотрите правдивую историю девочки из другого мира, спасительницы Объединенных островов, – затараторил диктор, и вокруг Маши моментально образовалась толпа. Сначала она растерялась, но потом поняла, как ей следует поступить.
– Я бы ничего не добилась, если бы не помощь моего друга, Кармина 212. Его тяжело ранили Диаманты. Простите, мне нужно возвращаться к нему, дать лекарство. Когда он выздоровеет, он расскажет вам правдивую историю наших приключений.
Уже не сдерживая слез, Маша повернулась и пошла прочь, толпа расступилась перед ней, а ведущий уже вовсю опрашивал Ягения. Девочка торопливо шла прочь, когда ее вдруг кто-то догнал и положил руку ей на плечо.
– Либрант! – выдохнула Маша.
– Вель! – улыбаясь, поправил ее сын Алкосахара. Это было то же лицо – и одновременно другое. Маша зачарованно рассматривала его, ища в этом блистательном молодом человеке следы замкнутого, мечтательного Либранта.
– Мне сказали, что я всем обязан тебе, что ты искала лекарство ради меня?
– Ты помнишь, мы познакомились в приюте?
– Я все помню, Маша. Жаль, что тебе пришлось разоблачить моего отца, но я не в обиде, поверь. Он действительно творил страшные дела. Но он мой отец, и другого у меня не будет.
– Да, – кивнула Маша. – У многих были «задумчивые» дети, но Ягения, например, это подтолкнуло к поиску лекарства.
