заколдован!
Вот когда пелена опадает с его взора! То, что принимал он раньше за развалины – мощная крепость. А эти шары в углу... Нет, нет, это, конечно, не кусты кандыма. Не кусты. Надо только пересчитать их, поскорее пересчитать, и тогда все, все станет ясным...
Развалины встали перед ними внезапно, будто вынырнули из песка, окрашенного закатом. Карабанов придержал коня.
– Он вошел отсюда, – указал рукой черноусый проводник.
И в тот же миг нечеловеческий дикий хохот разнесся по окрестностям.
Карабанов невольно схватился рукой за деревянную кобуру пистолета, но тут же опустил руку.
– Гиена? – удивленно протянул его спутник.
Хохот прокатился вновь и замер на пронзительной, высокой ноте. Испуганно запрядали ушами кони.
– Вы правы, – недобро усмехнулся Карабанов. – Вот она.
На обвалившуюся арку выскочил на четвереньках полуголый, босой старик, с белым, лишенным загара черепом. В зубах он держал вывалянную в песке папаху.
– Встаньте, – приказал полковник.
– Нет, нет, нельзя, – жалобно запричитал он. – Нельзя, не могу. Это все она – колдунья. Я больше не человек, нет. Не сердар, не хан племени эрсари...
Всадники приблизились к нему вплотную.
– Не смотрите туда! – завопил старик, пытаясь загородить пролом. За его спиной виднелась аккуратно сложенная пирамида из высохших кустов кандыма. – Не смотрите! Это не я, не я... Не знаю, откуда они здесь взялись, эти головы. Все восемнадцать...
Вдруг он сорвался с места и так же на четвереньках с непостижимой быстротой устремился в глубину двора. Обежав странную пирамиду, он метнулся к накренившейся стене, под которой чернело отверстие большой норы. На минуту он остановился, приподнял голову, и жуткий хохот в третий раз огласил развалины. Затем, вытянув руки вперед, он принялся протискиваться в оказавшуюся слишком узкой для него нору. Стена заколебалась, сверху покатились комочки глины.
– Назад! – что есть силы закричал полковник. – Скорее назад!
Но было поздно. Трехметровая стена накренилась еще сильнее и рухнула на старика, взметнув целое облако белой пыли.
– А ведь действительно рехнулся, – сказал полковник. – Признаться, я подозревал здесь симуляцию.
Перегнувшись в седле, он подхватил брошенный стариком тельпек. В подпоротой подкладке зашуршала какая-то бумажка.
– Так и знал, – с удовлетворением кивнул он, раскрывая полевую сумку. – Подделали негодяи почерк Кулиева. Теперь-то мы сможем снять напраслину с профессора Боровика.
– Как это говорят по-русски? – глядя на измаранный тельпек, осведомился спутник. – Собаке – собачья смерть!
ГЛАВА 29
Сенсация с большой буквы
Будит его веселый голос соседки:
– Джанабад. Мы уже на месте.
Маленький гражданин открывает глаза и тут же вспоминает все. Да, так и есть, они не торопятся к выходу, Ждут его, это совершенно ясно. «Вот и все, дорогой Какаду, вот и все. Сенсация не состоялась!»
Покорно улыбнувшись, маленький гражданин поспешно одевается, в сердцах нахлобучивает пыжиковую шапку. Его уже нисколько не удивляет предложение молодых попутчиков подвезти с аэродрома. Все идет, как должно...
– Если вы располагаете временем, – внезапно оборачивается к нему девушка. – Мы покажем вам интереснейшее местечко.
«Интереснейшее местечко»! Оказывается, они не лишены чувства юмора, его милые молодые спутники.
– Конечно, с удовольствием, – бормочет маленький гражданин, скрывая вздох. Но девушка ничего не замечает. Сидя рядом с шофером, она с любопытством поглядывает по сторонам.
– Неделю назад такая тишина здесь была...
Улицы нарядного, совсем новенького городка и впрямь напоминают гудящий улей. Потоки озабоченных, куда-то торопящихся людей, экзотические всадники в ярких, полосатых халатах, высокие двухколесные повозки и машины, машины... Наметанный глаз маленького гражданина сразу отмечает бесспорные признаки большого переселения. Да, они определенно что-то замышляют. Видимо, все же он не ошибся адресом!
Незаметно улица переходит в широкое, асфальтированное и такое же оживленное шоссе. В бегущих навстречу грузовиках – трактора, какие-то сельскохозяйственные машины, домашний скарб...
«Эвакуация! – догадывается маленький гражданин. – Они решили эвакуировать целый район!»
Но вот машина сворачивает на небольшую, плотно укатанную щебенчатую дорожку. Здесь гораздо тише. Встречных нет, только впереди в том же направлении бегут три больших автобуса. Кругом – хлопковые поля чистейшего изумрудного оттенка. Сквозь оконца с приспущенными стеклами бьют тугие струи теплого, пахнущего влажной землей воздуха. Маленький гражданин расстегивает куртку, сдвигает на затылок свою потертую пыжиковую шапку. Его сосед, назвавшийся в Куйбышеве Виктором Петровичем Ветровым, одет тоже явно не по сезону.
– Март месяц, а духота какая! – ворчит он, расстегивая изящную, на цигейковом меху, замшевую курточку. – У нас по оврагам да лесам еще снега лежат.
«И что ты мне голову крутишь, мил человек! – тоскливо морщится маленький гражданин. – Думаешь, не догадываюсь, куда везете?»
Хлопковые поля меж тем кончаются. Дальше – степь, унылая, лишенная растительности, отливающая странным сизым цветом. Это солончаки – он хорошо знает их по пустыням Колорадо – мертвые, насыщенные ядовитыми сернокислыми солями земли, на пухлой поверхности которых не выживают и самые неприхотливые из представителей пустынной флоры.
Наконец впереди возникает несколько небольших строений. От них вправо и влево разбегаются цепочки столбов. Ограждения? Ну да, уже видны нити колючей проволоки... Маленький гражданин ощущает легонький холодок внутри. «Покажем интереснейшее местечко», – пообещала эта юная особа. Ничего не скажешь, остроумная девица!
Машина, не замедляя хода, проскакивает широко распахнутые ворота (странно, чертовски странно) и несется дальше по узенькой насыпной дорожке. Бараков пока незаметно, – видимо, они где-то в глубине. По сторонам – те же сизовато-белые, будто изморозью покрытые поля. Временами обманчивым голубым сиянием вспыхивают под солнцем шоры, большие, на сотни метров растянувшиеся соляные пятна. Издали они кажутся озерами...
– Смотрите, смотрите, – вдруг восклицает девушка, указывая на плоские, напоминающие мох темно- зеленые лепешки. – Это сарсазан.
– Ну и что? – пожимает плечами сосед маленького гражданина. – Известное солелюбивое растение. Можно сказать, чемпион засоления. Никакого чуда.
– Ага, никакого чуда? – сердито возражает девушка. – Сейчас, сейчас...
Приплюснутые кусты сарсазана попадаются все чаще. Светлый соляной налет исчезает, тонет под густой зеленью. Растения тянутся и вверх и вширь, выплескивают на дорогу. Еще километр, другой – и вот уже машина бежит в узком коридоре, образованном двумя зелеными стенами.
– Остановите-ка на минутку, – обернувшись к шоферу, просит девушка.
