группа Пастухова не отвечает.
— Продолжай вызывать, — приказал Голубков и выключил селектор.
В кабинет заглянул помощник:
— Капитан Евдокимов. Звонит по городскому. Голубков взял трубку:
— Слушаю.
— Константин Дмитриевич, я из Жуковского. Вы не могли бы сюда приехать? Прямо сейчас.
— В чем дело? — встревожился Голубков. — Что-то с Крыловым?
— Нет. Ничего такого, о чем вы подумали.
— Не говори загадками!
— Я звоню из проходной НПО. По автомату.
— Еду.
Голубков сбежал по широкой мраморной лестнице, на ходу натягивая плащ. Серая служебная «Волга» полковника уже ждала у парадного. В дверях он едва не столкнулся с лейтенантом Авдеевым. С плаща оперативника текло.
— Разрешите доложить? — спросил он, отряхиваясь. — Дождь, черт бы его. Весна называется. Ждешь ее, как любимую девушку, а вваливается сосед-алкаш.
— Об этом ты и хотел доложить?
— Извините. Это у меня от путешествия по коммуналкам. Нашел я локаторщика. Фалин его фамилия. Николай Фалин. Тридцать два года, не судим, холост. Участковым в целом характеризуется положительно, хотя в последнее время употреблял и пел громким противным голосом под караоке. Соседи выражали неудовольствие. Пришлось побегать. Из коммуналки на Плющихе он выехал, а нового адреса в справочном еще нет. Полгода назад купил однокомнатную квартиру в Строгине, перевез мать и сразу исчез.
— Как — исчез?
— Сказал, что уезжает в командировку. По работе. Куда — не сказал. Мать с ума сходила. За квартиру отдал двадцать шесть тысяч долларов. Откуда у сына такие деньги? Не иначе связался с бандитами. Не пишет. Только на днях пришла открытка.
Все в порядке, жив-здоров, вернется недели через три.
— Открытку видел?
— Так точно. На штемпеле: почтовое отделение Потапово.
— Потапово? — переспросил Голубков.
— Да. Читинская область. Почтовое отделение Потапово. Открытка странная.
Подписана одной буквой — 'Н'. И такое впечатление, что ее не меньше недели таскали в кармане, прежде чем бросили в почтовый ящик. Это важно?
— Все важно.
— Еще деталь, — продолжал Авдеев. — Матушка рассказала, что перед тем, как сын купил квартиру, к ним на Плющиху два раза приезжал какой-то человек. О чем-то говорил с Николаем. О чем — мать не знает.
— Какой человек?
— Серьезный. Прилично одет. На красивой иностранной машине.
— Пошли, — кивнул Голубков. Вернувшись в кабинет, он достал из сейфа фоторобот Ермакова.
— Возьми дежурную машину и дуй в Строгино. Покажи старушке. Не этот ли человек говорил с ее сыном. И сразу назад.
Голубков был почти уверен, что мать радиолокаторщика Николая Фалина опознает Ермакова. Но слово «почти» было не из его профессионального и жизненного лексикона.
* * *
Капитан Евдокимов ждал шефа в бюро пропусков НПО имени Жуковского. Пальма в углу и мягкие кресла вдоль стены напоминали о былых временах, когда проблемой было не выбить финансирование, а освоить щедро выделяемые средства. Пальма засохла, из-под обшивки кресел лез поролон. Унылую картину дополнял капитан Евдокимов, похожий на средней руки снабженца, вконец разочаровавшегося в профессии, но еще не окончательно решившего с ней порвать. Начальник бюро пропусков узнал Голубкова, но виду не подал и выполнил весь ритуал проверки документов и выписки разового пропуска. Он вызвался проводить посетителя, но Голубков сказал, что знает, куда идти.
— Что случилось? — спросил Голубков у оперативника, когда они оказались внутри режимного объекта на выложенной плитами дорожке, которую осыпал дождь.
— Крылов сказал, что ему нужно срочно вас видеть, — доложил Евдокимов. — Зачем — не сказал.
— Как он узнал, что ты со мной связан?
— Понял. Сегодня утром возле Быкова его «шестерку» тормознули два гаишника.
Заявили, что машина числится в угоне. Обыскали и хотели увезти.
— Машину?
— Его. Пришлось вмешаться.
— Почему сразу не доложил?
— По сотовому не рискнул. Мало ли.
— Что за гаишники, удалось узнать?
— Так точно.
— Как?
— Ну как… Отключили и нашли удостоверения. Служба безопасности президента.
Пятнадцатый отдел.
— Твою мать! — сказал Голубков. — Что с ними сделали?
— Извинились и отпустили.
— Твою мать! — повторил Голубков.
— А что, извиняться было не надо?
— Секретное изъятие?
— Двое. Мало, — усомнился оперативник. — Хотя… Человек на протезах, достаточно и двоих. Может, хотели помешать ему приехать на работу?
— Зачем?
— Затрудняюсь ответить.
* * *
Капитан Евдокимов остался в подъезде административного корпуса, а Голубков поднялся на второй этаж. Конструктор Крылов стоял у окна, курил «Приму» и смотрел на мокнущий под дождем МиГ-15, застывший на постаменте посреди скверика.
Сейф был открыт, на столе стоял процессор со снятым кожухом. Крупный голый череп и высокомерное лицо делали конструктора похожим на римского сенатора.
Он пожал Голубкову руку:
— Присаживайтесь. Не сомневался, что вы приедете. Кто знал о содержании нашего прошлого разговора?
— Вы, я и мой шеф.
— От кого могла уйти информация?
— Ни от кого.
— Ошибаетесь, полковник, — возразил Крылов. — Из моего сейфа исчезла дискета. С тремя фрагментами «мигов», которые вез «Антей». Из компьютера вынут жесткий диск. И это не все. Жена рассказала, что вчера днем в квартиру заходили сантехники, проверяли отопление. Никто их не вызывал. Мне это показалось странным. Сейчас не кажется. Они проверяли не отопление. Они смотрели, есть ли у меня дома компьютер. К счастью, нет. Можно сказать, что мне повезло. Когда у меня были деньги, не было компьютеров. А когда появились компьютеры, не стало денег. Вывод очевиден. Информация не могла уйти от меня. Если она ушла не от вас, значит, от вашего шефа.
— Исключено, — уверенно сказал Голубков. Конструктор поморщился.
— Утверждение нелогично. Оно продиктовано эмоциями. Что заставило вас приставить ко мне охрану?
— Не знаю, — признался Голубков. — Но не логика.
