— Нет его имени? А что нам известно о его настоящем имени? В разговоре со мной он, конечно, назвался чужим именем…
— Да. Но пусть даже он член «Акта Фидеи»… разве это доказывает, что он и действует в качестве такового?
— В общем, мы не знаем ничего, — констатировал я.
— В общем, — поправила она меня, — мы знаем, что имеется некая связь между тайной вашего отца, «Бильдербергом» и возможным членом «Акта Фидеи».
— Немного…
— Это только начало.
Я вздохнул:
— Нам остается надеяться, что сегодня вечером мы найдем в подвале больше зацепок.
— Именно так, — подтвердила Софи, поднимаясь с места, — поэтому давайте-ка подготовим наш комплект образцового взломщика.
Я машинально двинулся следом за ней, но думал лишь о малоутешительных открытиях, к которым привела нас тайна моего отца. Я спрашивал себя, не лучше ли просто передать все это в руки жандармерии. Наверное, я бы так и сделал, если бы не Софи…
Пять
Когда мы осознали всю безрассудность нашей экспедиции, отступать было уже поздно. С нашими рюкзаками и карманными фонариками мы смешно выглядели на одной из самых узких улиц городка, однако нам настолько не терпелось получить больше сведений о моем отце, что мы старались не думать об этом.
Было около двух часов ночи, когда мы подошли к садовой решетке. Машину мы оставили за три улицы от дома и выждали, пока не погасли все окна по соседству. Мы надеялись, что обитатели Горда будут спать достаточно глубоким сном и не услышат таких жалких грабителей, какими были мы оба. Профессия Софии, наверное, лучше подготовила ее к подобного рода приключениям, но у меня это был всего-навсего второй взлом — с учетом вылазки в дом священника! Впрочем, у меня сохранились дубликаты ключей, что сильно облегчило нашу задачу.
На небе почти не было звезд, и стояла такая темень, что я с большим трудом нашел замочную скважину. Софи сделала мне знак поторопиться. К дому приближалась машина. Я кое-как вставил ключ и открыл ворота как раз вовремя — в тот момент, когда нас могли бы осветить фары. Я закрыл ворота за Софи, и мы оба пригнулись в ожидании, пока машина проедет. На какое-то мгновение мне показалось, что машина остановится у дома, но она проехала мимо и вскоре исчезла за поворотом. Я вздохнул с облегчением, и мы медленно двинулись к входной двери, стараясь ступать беззвучно по мощенной булыжником дорожке.
— Мы и вправду сошли с ума, — шепнул я, склонившись к Софи.
Она жестом велела мне замолчать и подтолкнула меня к двери. Я сорвал полицейскую печать, обыкновенную клейкую ленту, повернул ключ в замке, и мы наконец вошли в дом.
— Нужно наклонять фонарики к полу, чтобы снаружи не увидели света, — тихо сказала Софи.
— Слушаюсь, шеф.
Дом был все еще раскален от пожара, и в нем очень сильно пахло гарью.
Я направился к двери, ведущей к лестнице в подвал. В это мгновение в кармане у меня зазвонил мобильник. Мы с Софи одновременно вздрогнули.
— Черт! — вскрикнул я, пытаясь как можно скорее вытащить мобильник из кармана.
Я узнал номер Шевалье и нажал на кнопку, закрыв глаза.
— Алло?
Это и в самом деле был Франсуа. Странное дело, мне вдруг захотелось присесть на корточки, словно это могло меня защитить…
— Да, Франсуа? Я не могу говорить громче, — выдохнул я в трубку. — Ты меня слышишь?
— Да, да, — заверил он.
Софи, видимо, совершенно успокоилась. Она жестом предложила мне потушить фонарик и присела рядом со мной.
— Ты знаешь, который час? — продолжал я.
— Да, прости, но я подумал, что с этими твоими историями ты вряд ли ляжешь очень рано. И потом, если бы ты лег, конечно, отключил бы мобильник… Вообще-то я хотел оставить тебе сообщение… Я тебе не помешал?
— Ну, в общем, нет, не то чтобы очень… У тебя есть новости?
Я услышал, как он вздохнул, и нахмурился.
— Что такое? — спросил я, стараясь не повышать голос.
— Скажем так, я наткнулся на очень странное совпадение в связи с «Бильдербергом».
— А именно? — поторопил его я.
— Похоже, совсем недавно среди его членов произошло нечто вроде раскола… Почти две недели назад. Очень крупный раскол. И одна из двух фракций смылась, прихватив кассу. Скандал вышел чудовищный. И мне дали понять, что я совсем не вовремя влез со своими вопросами. Но и это не все. Эти типы шутить не любят. Не знаю, куда ты сунул нос, но там воняет!
— Я полагал, что эти люди просто устраивали совещания…
— Я тоже так думал. Может быть, они и сами так думали. Но некоторые из них, похоже, слетели с тормозов. Не знаю, до какой степени и по какой причине. Я знаю только, что мой… информатор употребил слова «очень опасно» и попросил меня забыть об этом. Ты же понимаешь, что это лишь подстрекнуло мое любопытство, но вместе с тем я хочу предостеречь тебя, Дамьен…
— Понимаю…
— Ничего ты не понимаешь! Я не шучу! Если человек, которому я звонил, сказал «очень опасно», это именно и означает
— О'кей, о'кей, я все понял. Как бы там ни было, я уже изрядно вляпался…
— Дамьен, будет лучше, если ты приедешь в Париж и мы все это вместе обсудим. Обязательно следует привлечь полицию…
— Нет! — возразил я решительно и уже не шепотом. — Нет, ты
Он вздохнул:
— Даю слово. Все это кажется мне абсолютно безумным, но слово я тебе даю.
— У меня есть свои резоны, старик. Доверься мне. Я уже кое-что выяснил о них. А ты знаешь, кто именно произвел раскол?
— На сей счет у меня нет никакой информации, Дамьен. Но ты, похоже, ввязался в игру больших людей. И вот тебе хороший совет: будь осторожен, — сказал он в заключение и повесил трубку.
Софи сжала мое плечо.
— Вы слышали? — спросил я ее.
— Почти все.
— Ну и что будем делать?
— Разве мы не решили осмотреть для начала этот подвал?
Я кивнул и прошел вперед. Лестницы уже не было. Я повел лучом из одного угла в другой. Все там почернело, валялись какие-то обломки, толстым слоем лежал пепел. Я присел на корточки, спиной ко входу и, ухватившись за порог, стал спускаться.
— Осторожно!
Софи схватила меня за руку и осветила пол подо мною, чтобы я мог увидеть, куда поставить ноги. К
