— А как это — из себя?
— Из зародышей, совсем маленьких. Их даже не видно. Почти так же, как цветки делают новые цветки. Сначала Папа-цветок отдает цветку-Маме свой зародыш. Иногда этот зародыш пчела или шмель переносит, а иногда и сам долетает, по воздуху. И соединяется с зародышем цветка-Мамы. Получается общий и начинает в цветке-Маме расти. А потом — на землю и растет дальше. И вот это уже и есть цветок-Сын или цветок-Дочка… Расцветает, когда вырастает. И тоже сделает вместе с другим цветком новый цветок.
— Я был зародышем?
— Да. Ты был сначала целыми двумя зародышами, они соединились, и ты стал таким веселым зародышем, из которого вырастает человек.
— И у меня будут зародыши?
— Будут, когда совсем вырастешь и расцветешь. Но тогда еще придется тебе самому доделываться. А посмотри, видишь? Бабочка с другой бабочкой красиво летают! Это они танцуют, это их свадьба, праздник, они счастливые… Их тоже выдумал Фантазей.
— А почему, когда жарко, люди снимают с себя все, а трусы не снимают? Зачем штаны?
— Понимаешь, тут у нас в Бывандии очень много привычек и правил. Ходить в штанах — это такая привычка, такое правило. Все бывайцы так ходят и хотят, чтобы все так ходили. А кто правил не соблюдает, на того они сердятся или смеются над ним, стесняются или боятся… Правда, и в Бывандии есть такие места, где, наоборот, правило у всех ходить голышом, и там сердятся, когда кто-то это правило нарушает. А еще и такие, где, например, считается неприличным есть — все едят тайком друг от друга и ужасаются, когда кто- то заметит. Нам с тобой это кажется глупым, а тем бывайцам не кажется, они не верят, что можно есть, не стыдясь. Очень разные и очень смешные бывают правила и привычки в Бывандии!..
— А почему маленьким можно ходить на пляже голышом, а большим нельзя?
— С самых маленьких соблюдения правил еще не требуется, потому что тут, в Бывандии, они еще не освоились. Они еще и говорят-то на небывайском языке. Ты тоже сначала на нем говорил.
— А ты?
— И я. Мы из одной сказки. Она еще не окончена…
Готовиться к встрече. 'Откуда берутся дети?' — 'Зачем одеваемся?' — 'Зачем звери соединяются?' — 'Зачем люди женятся?' — 'Что такое любовь?' — 'Зачем меня родили? Зачем живут люди?..'
Не должно быть стереотипов. Шестилетнему иначе, чем двухлетнему. Девочке иначе, чем мальчику. Опережающему в развитии иначе, чем ровесникам.
Нельзя угадать, как ребенок воспримет наши ответы, куда поведет его дальше отсутствие знания и понятий, присутствие любопытства и фантазии, стихии собственной жизни.
А в то же время, от того, как будем отвечать, как настраивать, зависят развитие, здоровье, судьба…
Не объяснения, а разговор. Не инструкции, а общение. Не секспросвет, а высшая творческая задача.
Пять пожеланий:
никаких 'святых лжей';
не пресекать вопросов;
не стараться объяснить сразу все;
не чувствовать себя виноватыми перед детьми за способ их сотворения;
думать. Ведь мы и сами почти ничего не знаем.
…Шла война. Моряку было четыре года. Папы с ним не было уже второй год, лица его он не помнил.
Открытие: вдруг увидел свою маму. СВОЮ.
В доме жила дворняжка Норка, чуть больше кошки, но, учитывая тогдашний рост Моряка, существо вполне основательное.
Собачонка эта стала моим первым врагом. Все последующие были чем-то похожи.
На всю жизнь запомнилась ее оквадраченная морда и выпуклые, ржаво-черные контролерские глазки, в которых посверкивало раз и навсегда готовое обвинительное заключение.
Она претендовала на маму. Завела демонстративную привычку забираться к ней на колени, подхалимски крутилась вокруг да около, встречала и провожала. Когда же подходил я — не подпускала, ворчала, скалилась, один клык сверкал слева направо, другой — справа налево.
Отлично понимала, что первенство в хозяйкином сердце принадлежит не ей, и, считая меня по рангу за величину низшую, искала поводы свести счеты.
Одной из форм мести было недопущение меня в Подстолье — страну страшно важную, когда под стол ходишь пешком.
И вот как-то сидел Моряк за обеденным столом, и случилось ему поерзать, а стул, он же Морская Лошадь, задумчиво заскрипел. Из Подстолья раздалось: 'Р-р-р…' Эксперимент повторился. 'Пр-р-рекр-рати, говор-рррю!..' Прекратил, но из самолюбия решил, что имею пр-р-раво болтать ногами. 'Р-р-р-ав!!!' — острая боль… Прокушен был ботинок и палец до кости. Наказали не Норку, а Моряка. Отругали: 'Зачем дразнишь собаку?'
Собакобоязни не развилось, но еще года три после того не мог равнодушно видеть рядом с мамой никакое животное, даже курицу. Ревновал к подругам, боялся, что маму отберут, что меня оттеснят, забудут да еще ни за что ни про что укусят…
УВАЖАЕМЫЙ ДОКТОР,
моему сыну 15 лет. Когда ему было три с половиной, мы развелись с его отцом. Ушел к другой, и после нескольких попыток вернуться больше с нами никогда не общался… Вот с тех самых пор у сына и началось ко мне странное отношение.
В четыре с половиной объявил, что на мне теперь женится он. Начал ревновать. Всякое появление в доме мужчины — скандал, слезы, истерика. В семь лет намерение «жениться» было забыто, но ревность не кончилась, даже усилилась. По этой причине я не смогла во второй раз выйти замуж за очень хорошего человека. И до сих пор он всегда напряжен в отношениях с любым мужчиной, даже вне связи со мной. Следит, чтобы я ни с кем не встречалась, нигде не задерживалась…
Как он будет вести себя со своей будущей женой? Наверное, замучает ее. Такого ревнивца никому не пожелаю. Не патология ли? Что с ним делать? Как мне вести себя?
Не было ли момента, когда сын мог испугаться, что Вас потеряет?
Может быть, расставание с отцом натолкнуло его на опасение, что ему придется расстаться и с Вами? Не пожелал ли из-за этого закрепить 'право собственности' на Вас? При такой установке всякое существо как-то отождествляемое с собой, автоматически воспринимается как соперник.
Не случалось ли сыну стать свидетелем Ваших сцен с мужем, предшествовавших расставанию… Не было ли с Вашей стороны слишком поспешных попыток выйти замуж или хотя бы такого желания, которое могло показаться сыну угрожающим?..
Дети иногда фантастично чутки даже к мимолетным настроениям взрослых, могут и многое измышлять, но редко совсем без повода…
Для ребенка бесконечно важна уверенность, что мы принадлежим ему как ЛИЧНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. Да, всецело и навсегда. И вот откуда эти проекты жениться на маме, выйти замуж за папу (последнее, впрочем, реже, и никогда, если папа пьет).
Уверенность в безраздельном, вечном владении, подтверждения уверенности — зачем, почему?
Потому, что ребенок начинает ее терять.
Уже смутно чувствует, безотчетно догадывается: НА САМОМ ДЕЛЕ это не совсем так…
А наш выбор — 'между львом и крокодилом'. Поддерживая собственнические притязания, создаем множество проблем и себе и ему, включая и его будущие интимные и семейные отношения. Не поддерживая, пресекая, отрывая от груди, рискуем оставить в отчаянии внутреннего сиротства…
