вся шухоботь). Скажите, это нормально? И то, что я в таком возрасте еще не сбилась со счета? Один раз меня провожали дамой с дискотеки, но трудно назвать такую девушку, которую этот человек еще не провожал.
Я пробовала развивать общительность при помощи телефона, но мама закатила мне такое! Говорит, это подсудное дело. Может быть, я не совсем правильно это делала?
Кстати, о маме. Только она говорит мне, что я красивая, умная, что у меня в жизни все правильно, что любовь придет, что бюст (пардон) со временем будет. И если я еще не повесилась с тоски, то это ее заслуга.
Чего я от Вас-то хочу?! Ведь это не Вы, а Д. С. Кстонов имеет заочных пациентов. Я не знаю, не знаю, но помогите же мне! Хотя чем Вы можете мне помочь? Словам? Неустанные мамины уговоры на меня почти не действуют. Только я сама смогу победить свою неуверенность в себе, свою закомплексованность, ведь смогу, ведь да? Ведь я не безнадежная?
Напишите мне (о боже, как я обнаглела, до меня ли Вам?!), как сделать так, чтобы нравиться молодым людям, быть притягательной. (Причем во мне почти нет так называемого секса.) Вы знаете, ведь Вы же психолог и мужчина, в конце концов. Откликнитесь на мою просьбу! Если для этого Вам будут нужны дополнительные сведения о моем характере и вообще, то я Вам кучу писем накатаю…
— Уже откликнулись? — спросил Д. С, отложив письмо к горке того же профиля.
— Скажите, что такое 'шухоботь'?
— Кажется, то же самое, что и «шушера». А что такое «шушера», я не знаю.
— Как вы полагаете, правильно ли ведет себя мама?
— Добросовестно поддерживает дочкину самооценку…
—..В том числе и эту самооценку…
— Да. Это правильно?
— Другого варианта не видится.
— Я бы еще посоветовал завести собаку.
— Можно представить, сколько времени дитя проводит в обществе зеркала.
— Думаете, намного больше, чем те пять подружек, с которыми разругалась?
— Но может быть, тех мамы не посадили с такой самоотверженностью на свое психологическое иждивение?
— Есть и папа, но и его недостаточно.
— Что и заставляет обратиться к мужчине, в конце концов.
— Ваш диагноз, прогноз?
— Здорова, неглупа, с юмором, эгоисточка. Типичное возрастное и средовое. Характер Тэта (см. гл. IV — В. Л.), с кокетливыми попытками приближения к Омеге. Всего вероятней, к моменту выхода нашей книги маме придется уже поддерживать самооценку внучки…
Айсберги доверия
Вдруг грянет и в тринадцать, и в десять (а то и в шесть, как у Д. С.) любовь — самая настоящая, самая жестокая, самая безнадежная, даже если взаимна…
Научить, помочь, облегчить?..
Дай бог не покалечить.
Вот только сейчас и мы решаемся вслух признаться, когда наших родителей давно нет.
О моей любви узнал тогда только один мальчик, однолеток, который был тоже влюблен в эту девочку. Не знаю, как он, но я выжил только благодаря этой взаимной исповеди.
Доверительность отношений — лучшее, на что можно надеяться. Но и в океане Доверия много айсбергов. Опасностью может стать и чрезмерное доверие к нам ребенка ко времени, когда ему уже пора выходить на поединок с судьбой в собственных доспехах.
Как раз когда есть доверие, а значит, и внушаемость, и зависимость, самое разумное и самое трудное — попридержать суждения, оценки, прогнозы, даже ясные, как дважды два. Загнать под замок советы. Посадить на цепь сопереживание… Трудно, невероятно трудно! Но хоть на десятую исполнимо…
Большинство предсказаний сбывается не потому, что они верны, а потому, что им верят и стараются опровергнуть.
— Думаешь, опять собираюсь воспитывать? Хватит, воспитывай теперь ты меня, если сможешь.
Серьезно, прошу помочь. Без тебя не справиться. Понимаешь, мне нужно себя понять. А чтобы себя понять, нужно вспомнить…
Мешает моя взрослость, моя, понимаешь ли, окостенелая личность.
Хочу вспомнить себя в твоем возрасте. Все, все, ничего не упуская, не обходя и самых секретных секретов, которые скрывались и от себя. Вот-вот, это… Себя ведь и боишься больше всех, и меньше всех знаешь. Я себя и сейчас не знаю, просто чуть больше опыта. Если бы можно было своевременно поговорить со знающим добрым другом… Старшие редко понимают, как трудно младшим, потому что не хотят помнить, какими были.
Хочу вспомнить свою любовь. Да, в твоем возрасте у меня была уже любовь. Вспомнить, чего приходилось стесняться, бояться, тайно желать…
Помоги мне вопросами. Спрашивай.
Может быть, легче будет задать вопросы, если представишь себя, например, доктором? Или моим родителем?.. Такое представить трудно?.. Ну а будто ты просто мой друг, старший друг. А я мучаюсь, жажду спросить, но стесняюсь, боюсь, что осмеешь, застыдишь или, что всего хуже, начнешь читать проповедь…
…Вспоминаю… Сначала только любопытство, еще непонятно к чему. Хотелось только узнать, выяснить… Но почему-то уже было страшно, какое-то волнение… Как будто спало внутри неведомое существо и стало потихоньку просыпаться…
Первый опыт: несвоевременно, неуместно, не так, как представлялось… Тревога: не так, как полагается, ненормально!.. Теперь-то я знаю, что тревога эта обычна, что бывает она у всех, во всяком случае у каждого, в ком растет не только животное. В тебе просыпается зов следующих поколений, быть может, несравненно более совершенных, чем ты, — как не бояться?.. Это была тревога за Тебя!
Но тогда эта причина, самая сокровенная, не сознавалась. Крутились неотвязно только самые пошлые глупости: 'А что, если узнают? А как теперь я выгляжу, какое произвожу впечатление? Что сказать и что делать, если…'
— А у тебя как? — хотелось спросить кого-нибудь. — И у тебя тоже?..
Никто не объяснил, что эти желания чисты и святы, потому что это главное влечение жизни — жить, продолжаться — влечение, без которого не было бы ни тебя, ни меня, никого. Зато более чем хватало внушений, что это стыдно. Если бы знать, что врачи считают ненормальным как раз отсутствие влечения. И что это тоже не так!
Если бы объяснили, что у каждого своя жизненная стезя, свое время, своя тайная мудрость, своя норма!..
— Помнишь, ты спрашивал меня: 'Зачем меня родили? Зачем живут люди, зачем человек? И вообще все — зачем?..' А я обещал подумать. Я и раньше думал об этом, еще когда был таким же, как ты. Многих спрашивал…
— Теперь знаешь?
— Еще не все.
— А немножно знаешь.
— Вот слушай… Это тоже сказка, но не совсем…
Жила-была Капля. Жила в ржавом кране, таилась себе потихоньку за переключателем, и пока кран не открылся, безмятежно спала.
Но вот однажды непонятная сила устремила Каплю куда-то — куда-то — куда-то…
Стоп!
Закрылась задвижка. А Капля повисла между краном и неизвестно чем. Висит и висит. Ну так что же?.. Обычное для всякой капли, не слишком завидное положение так вот висеть. Между тем сзади уже
