— Она о чем-то вас спрашивает?
— «Когда домой придешь?» — «Вовремя, как обычно…» — «Не опаздывай, ладно?» — «Ну, постараюсь…»
— Переключаем на самое приятное.
— Я… Опять я… В концертном зале. Сижу, слушаю. На сцене тоже я. Выступаю. Пою, кажется, хорошо…
— Что поете?
— Старинный романс.
— Вслух, пожалуйста, я хотел бы тоже послушать. Встает. Начинает тихо, проникновенно:
Чуть громче, прикрыв глаза:
— Спасибо. Вы мне еще споете когда-нибудь?..
— Я пел вполголоса, чтобы не сбежался народ. Какой тонкий учет ситуации! А ведь он спит. Надо дать полный отдых.
— Усните спокойно и глубоко. Погружается, как ребенок, и дышит ровно.
Как он ловит мои мысли, желания?.. На пороге слов. Какая-то сверхпроводимость. Сейчас его не разбудит и взрыв, а одно слово мое — и в секунду бодр.
Вот оно, таинство, в полном покорстве непостижимое.
На сегодня хватит. Экспериментальную часть отменить.
На другом сеансе — попытка мысленного внушения.
Сажаю О. С. напротив себя. Все его и свои желания собираю в одну точку: сейчас он будет читать мои представления.
Концентрируюсь.
Часы. Ответ: очки.
Кольцо. Ответ: галстук.
Как прикажете толковать? У очков круглые стекла и у часов… Кольцо надевается (на палец) и галстук (на шею). А?
Ерунда, ничего не вышло.
Не получается потому, что я, сам не веруя, пытаюсь насильничать над высшей природой. Выходит такое лишь самопроизвольно, дарованно. Методически надо все обставлять иначе. Внушать ему не концентрацию, а, наоборот, свободу, полную открытость, прекрасную праздность мысли.
В. А. — одна из моих первых сомнамбул, милая женщина, которую мне удалось избавить от депрессии, в гипнотическом состоянии, как и в жизни, была удивительно чуткой. Сон и транс были чрезвычайно глубокими, зрительные представления легко переходили в сюжетные переживания, так что требовалась особая бдительность. Однажды, например, при внушении «вы видите яркий мигающий свет» на лице ее изобразился нарастающий ужас, она чуть не закричала — тут же отменяю внушение, спрашиваю:
— Что увидели?
— Машина ехала… Прямо на меня… фарами… ослепила…
В другой раз внушил ей, что после просыпания левая рука будет в течение пяти минут нечувствительной. Просыпается, встает. Левая рука, как тряпка, болтается: не только потеря чувствительности, но и двигательный паралич. (Павлов назвал бы это иррадиацией торможения.) В. А. озадачена, рукою трясет: «Отлежала». Дополнительным внушением быстро все снял.
А вот и что-то близкое к непроизвольной телепатии или ясновидению. На одном из сеансов, погрузив В. А. в глубокое гипнотическое состояние, я вышел из гипнотария и отправился на другой этаж по каким-то делам. При этом не сделал обычной в таких случаях оговорки, что до моего появления она будет спать, ничего не слыша: ничего не сказал…
Вернувшись, пробудил и спросил, где я, по ее мнению, мог быть. К моему удивлению, она после некоторого колебания точно описала место, куда я ходил: этаж, комнату.
— А как вы об этом узнали?
— Все время вас слышала. Чувствовала ваше присутствие.
— А что я делал?
— Разговаривали с двумя мужчинами. Потом с женщиной, пожилой, полной, седой…
Абсолютно точно. Психотерапевты, правда, в основном только и делают, что разговаривают.
После этого я четырежды намеренно повторял ту же ситуацию, отправляясь каждый раз в разные места. Из них трижды В. А. называла место верно. Все это происходило в большой городской больнице, состоящей из нескольких корпусов.
— Так что же вы — слышали меня или видели?
— Не могу вам сказать… Как-то чувствовала… Чешский исследователь Мартин Рызл специально отбирал среди сомнамбул тех, которые показывали высшие результаты в угадывании на ощупь цвета карточек, запечатанных в светонепроницаемые конверты. Этих сомнамбул он специально тренировал в гипнозе, пока не добивался стойких результатов со значительным перевесом над статистической случайностью. Опыты достаточно четкие, с солидной математической выверкой.
После окончания курса лечения мы с В. А. сделали еще одну телепатическую попытку. Она любезно согласилась прийти на эксперимент домой к М. С. известному парапсихологу. Решили попробовать самую что ни на есть баналыцшгу: мысленно внушать зрительные представления. В. А. Соглашается. Усыпляю.
…В чем дело? Куда девалась обычная легкость?.. Я задаю В. А. вопросы, но она не может выдавить из себя ни слова, будто онемела. Ни о каких мысленных внушениях, понятно, не может быть и речи. Пробуждаю. Неважно себя чувствует, какая-то тяжесть в голове… Энергичные дополнительные внушения. Все проходит.
Поделом нам с М. С: безобразная, непродуманная постановка опыта. Как будто нарочно сделали так, чтобы все испортить.
Надо было подготовить В. А. — снять подсознательное сопротивление, вызванное необычной обстановкой, новым знакомством, не лечебными целями… Дали маху. Просить снова прийти на опыт было уже невозможно.
Сейчас В. А. здорова. По специальности стоматолог, прекрасный врач, и я иногда с удовольствием (впрочем, это не то слово) обращаюсь к ее услугам. Нет ничего лучше, как лечиться у бывшего пациента.
Появляюсь у нее редко, нерегулярно, она почти всегда это предчувствует. Когда я звоню по
