Маккензи снова зашел в зал. У него были некоторые сомнения насчет светильников, которые он показывал Ивонне, и это его очень беспокоило. Она подняла глаза к небу и отправилась на кухню.
У мужчины были черные ногти, а изо рта несло прогорклым маслом от всех
Эния толкнула дверь и подошла к нему. Не поднимая глаз от фотографии, он удовольствовался тем, что грубым голосом осведомился, на сколько часов ей понадобится комната Девушка спросила, сколько будет стоить неделя проживания, денег у нее не много, но она обещает вносить плату каждый день. Мужчина отложил газету и посмотрел на нее. Она неплохо выглядела Поджав губы, он объяснил, что его заведение подобных услуг не оказывает, но он может ее выручить… так или иначе, всегда есть возможность договориться. Когда он положил руку ей на шею, она влепила ему пощечину.
Эния шла, опустив плечи и испытывая ненависть к этому городу, где ей не хватало всего. Сегодня утром хозяин квартиры выгнал ее, потому что она уже месяц не платила ему.
В одинокие вечера, а их было много, Эния вспоминала теплый песок, который она пересыпала в ладонях, когда была ребенком, – ее пальцы помнили песчинки.
Странная судьба выпала Энии: подростком, которому не хватало решительно всего, она мечтала хоть раз, хоть когда-нибудь понять, что значит слово «слишком», и вот сегодня это было действительно слишком.
Она подошла к бортику тротуара и посмотрела на автобус с империалом, который на большой скорости катил по улице; мостовая была мокрой, достаточно одного шага, всего одного маленького шажка. Она глубоко вздохнула и бросилась вперед.
Твердая рука схватила ее за плечо и заставила качнуться назад. Мужчина, который держал ее, имел вид джентльмена. Эния дрожала всем телом, как в детстве, когда болела малярией. Он сбросил свое пальто и накинул ей на плечи. Автобус остановился, водитель ничего не заметил. Мужчина поднялся в салон вместе с ней. Они ехали по городу, не говоря друг другу ни слова. Он пригласил ее выпить с ним чаю и поужинать. Сидя рядом с камином в старом английском пабе, он не торопясь выслушал всю ее историю.
Когда они расставались, он не дал ей поблагодарить себя; в этом городе было принято приглядывать за пешеходами, переходящими улицу. Движение здесь правостороннее, не такое, как во всей остальной Епропе, и множество несчастных случаев были предотвращены благодаря толике гражданского чувства. Эния снова смогла улыбнуться. Она спросила его имя, он ответил, что имя значится на визитной карточке в кармане пальто, которое он с удовольствием оставит ей. Она стала отказываться, но он заверил, что она окажет ему тем самым огромную услугу. Он ненавидел это пальто, а жена обожала, поэтому, если он просто забудет его на вешалке… она его быстро простит. Конечно, если Эния пообещает, что никому не скажет. Мужчина исчез так же незаметно, как и появился. Чуть позже, когда она сунула руки в карманы пальто, то не нашла никакой визитной карточки, а только несколько банкнот, которые позволили ей ночевать в тепле, пока не найдется выход из нынешнего положения.
Матиас проводил клиента и подбежал к прилавку, где звонил телефон.
– французский книжный магазин, слушаю?
Матиас попросил своего собеседника говорить помедленнее, иначе он ничего не мог разобрать. У мужчины на том конце провода это вызвало некоторое раздражение, но он повторил, стараясь произносить как можно отчетливей. Он хотел заказать семнадцать полных комплектов «Ларусса». Он хотел преподнести подарок каждому из своих внуков, чтобы те выучили французский.
Матиас от души поздравил его. Это была прекрасная и щедрая идея. Клиент поинтересовался, можно ли оформить заказ прямо сейчас, а оплатит он сегодня же, но чуть позже. Матиас, вне себя от радости, взял ручку, стопку бумаги и начал записывать данные того, кто обещал стать, без сомнения, самым крупным его клиентом за этот год. Только по-настоящему крупная сделка могла оправдать упорство, с которым он пытался разобрать совершенно невозможную тарабарщину. Матиас понимал максимум одну фразу из двух, произнесенных его собеседником, и никак не мог определить странный акцент.
– А куда вы желаете, чтобы мы доставили книги? – осведомился он искусственным голосом, призванным выразить все почтение к столь важному клиенту.
– В твою задницу! – с хохотом ответил Антуан.
Согнувшись пополам в своем бюро, Антуан с огромным трудом скрывал от сотрудников неудержимые спазмы смеха и слезы, текущие по щекам. Вся его команда наблюдала за ним. На другой стороне улицы Матиас, вцепившись в край прилавка и охваченный таким же приступом хохота, пытался втянуть в себя воздух.
– Отведем детей в ресторан сегодня вечером' – спросил Антуан икая.
– У меня работы до дури, я собирался вернуться попозже.
– Брось, я ж тебя вижу из окна, в магазине ни души. Ладно, я заберу детей из школы, сегодня вечером я готовлю фрикадельки, а потом посмотрим фильм.
Дверь книжного магазина открылась, и Матиас сразу же узнал мистера Гловера. Он положил трубку на прилавок и пошел ему навстречу. Хозяин огляделся вокруг. Полки были в идеальном порядке, старая деревянная стремянка натерта воском.
– Браво, Попино, – заметил он, приветствуя Матиаса. – Я зашел просто так и ни в коем случае не собирался вас беспокоить, теперь вы здесь у себя. Мне нужно было в город, чтобы уладить кое-какие текущие дела. Я поддался порыву ностальгии и решил нанести вам визит.
– Месье Гловер, – настойчиво попросил Матиас, – перестаньте называть меня Попино!
Старый книготорговец посмотрел на стойку для зонтов у входа, безнадежно пустую. Точно выверенным жестом он опустил туда свой зонтик.
– Я вам дарю его. Желаю приятного дня, Попино. Мистер Гловер вышел из книжного магазина. Он оказался прав: солнце проглянуло из-за туч, и тротуары Бьют-стрит блестели и переливались под его лучами. Это был приятный день.
Матиас услышал, как Антуан кричит в трубку, лежащую на прилавке. Он поднес ее к уху:
