Они прошли перед Львиными воротами. Под ними, в подвалах Лувра, раскинулись научно- реставрационные лаборатории музеев Франции.
Сильви Леруа оставалось три шага, чтобы скрыться в подземелье метро, когда зазвонил её мобильный телефон. Она остановилась на ступеньках и полезла в сумочку. Голос Питера осведомлялся, чем она занимается без него в самом романтическом городе мира.
Анна стояла перед мольбертом, нанося на свою картину последние мазки. Отступив на шаг, она залюбовалась совершенством сделанного. В следующую секунду она услышала настойчивый высокий сигнал. Положив кисть в глиняный горшок, она села за письменный стол у окна в глубине мастерской, набрала на клавиатуре компьютера свой персональный код, вставила в считывающее устройство цифровую карточку. На экране появилось изображение. На первом кадре Джонатан и Клара, стоя рядышком в галерее на Альбермарл-стрит, любовались картиной; на втором, несмотря на недостаточное освещение и вызванный этим оранжевый оттенок картинки, Джонатан и Клара смотрели друг на друга с не вызывающим никаких сомнений выражением. На третьем они прогуливались в парке английского загородного имения. Вот они сидят за столиком за витриной кафе, вот стоят рядом под козырьком отеля «Дорчестер»… На шестом снимке Джонатан сидел у стойки бара в аэропорту, Клара – за столиком у окна, выходящего на лётное поле. Качество изображения было таким высоким, что можно было разглядеть даже эмблему компании на фюзеляже только что приземлившегося самолёта.
В углу дисплея замигал конвертик. Анна открыла письмо, приложенное к только что пришедшей электронной почте. Оно тоже содержало цифровые фотографии, которые Анна принялась рассматривать. Париж, авеню Бюго: Клара и Джонатан спускаются по лестнице отеля. А вот они садятся в такси. Время на последней фотографии: 21 час 12 минут. Анна подошла к телефону и набрала номер.
– Замечательно, да? – спросил её голос в трубке.
– Да, – согласилась Анна. – Ситуация проясняется.
– Не радуйся раньше времени. Боюсь, ситуация, как ты это назвала, развивается не так быстро, как хотелось бы. Разве я тебя не предупреждала, что этот тип чудовищно медлителен?
– Алиса! – вскрикнула Анна.
– Позволь мне иметь собственное мнение, – веско произнёс голос в трубке. – В общем, в нашем распоряжении остаётся всего три недели. Главное, чтобы у них не опустились руки. Придётся их немного подтолкнуть, как это ни рискованно.
– Что ты собираешься делать? – спросила Анна.
– У меня есть во Франции полезные связи – это все, что тебе необходимо знать. Так мы обедаем завтра?
– Да, – ответила Анна и положила трубку.
Рука её собеседницы сделала то же самое. На пальце женщины сверкал бриллиант.
Клара и Джонатан шли по мостику Искусств. В небе высоко над ними изгибался месяц.
Вы встревожены? – спросила она.
– Не знаю, как уложиться в срок с доказательством подлинности картины.
– Но вы считаете, что её создал он?
– Свято в этом уверен!
– Разве вашей уверенности недостаточно?
– Я должен предоставить партнёрам Питера гарантии. Они тоже рискуют своей репутацией. Если в подлинности картины усомнятся уже после продажи, то им придётся напрямую отвечать перед её приобретателем и возмещать его затраты. А счёт идёт на миллионы долларов! Поэтому мне необходимы очень существенные доказательства. Надо найти способ провести анализы.
– Какие есть ещё пути, кроме лабораторий Лувра?
– Понятия не имею. Обычно я работаю с частными лабораториями, но они перегружены работой, к ним надо обращаться заранее, за месяцы вперёд.
Джонатану был отвратителен овладевший им пессимизм. Он горел высокой целью, которую перед собой поставил. Подтвердив подлинность картины, он вызволит Питера из щекотливого положения; что ещё важнее, он прославит наконец Владимира Рацкина! Но существовал и сокровенный замысел: ему хотелось разобраться в странном явлении: ведь что-то мешало ему заключить в объятия Клару, стоило к ней прикоснуться, как вокруг него происходили ошеломляющие перемены… Его рука медленно приблизилась к лицу Клары, но прикосновения не произошло.
– Если бы вы только знали, как мне этого хочется! – вымолвил он.
Клара сделала шаг назад, повернулась лицом к реке, опёрлась о парапет. Ветер развевал её волосы.
– Мне тоже, – призналась она, не сводя глаз с Сены.
У Джонатана зазвонил мобильный телефон. Он узнал голос Сильви Леруа.
– Не пойму, как вам это удалось, мсье Гарднер.
У вас очень влиятельные знакомые. Жду вас завтра утром в лаборатории. Вход позади Львиных ворот, во дворе Лувра. Приходите в семь часов. – И она оборвала связь.
У Питера и впрямь исключительные связи, подумал Джонатан.
В этот ранний утренний час Научно-реставрационный центр музеев Франции был ещё закрыт. Джонатан и Клара спустились по лестнице в цокольный этаж крыла Лувра. Сильви Леруа ждала их за бронированным стеклом лаборатории. Она поднесла к считывающему устройству своё удостоверение, и дверь послушно ушла в стену. Джонатан поздоровался с ней за руку, она велела им следовать за ней.
От сверхсовременной обстановки и атмосферы захватывало дух. С длинных металлических мостков можно было наблюдать днём за деловой суетой учёных, техников, реставраторов в залах внизу. В
