столом, где я играл, когда был маленьким. Я сидел там часами, устраивая жестокие сражения между отрядами оловянных солдатиков. С красной полоской были наполеоновские солдаты, а с зеленой — наши. От поля боя пахло шерстью и пылью, и от этого запаха мне становилось так спокойно. Не знаю, разбогатеем ли мы на вашей идее — сомневаюсь, что запах ковра или улицы под дождем привлечет широкую клиентуру, — но в этом есть своя поэзия.

— Запах улицы, может, и не привлечет, но запах детства… Я бы сейчас весь Стамбул обошла, чтобы найти флакончик с запахом ранней осени в Гайд-парке. Мне, может, потребуются месяцы, а то и годы, чтобы создать что-то стоящее, достаточно универсальное. Я впервые чувствую удовлетворение от этой профессии, в которой уже начала сомневаться, хотя именно этим я всегда хотела заниматься. Я бесконечно признательна вам и той гадалке за то, что каждый из вас на свой лад заставили меня приехать сюда. А уж в каком смятении я была, узнав о прошлом родителей… Я чувствую растерянность, но вместе с тем и радость, меня наполняют воспоминания, нежность, радость и печаль. В Лондоне, когда я ходила по улице моего детства, то не узнавала ни дома, ни маленьких магазинов, где бывала с мамой, — все исчезло. А теперь я знаю, что есть еще одно место, где я и мои родители были вместе. Запахи улицы Истикляль, камни домов, его трамваи и тысячи других вещей отныне принадлежат мне. И даже если моя память не сохранила следов того времени, я знаю, что оно было. Теперь, когда я засыпаю по вечерам, то думаю не о том, что родителей больше нет, а о том, как они жили здесь. Уверяю вас, Долдри, это для меня много значит.

— Но вы же будете продолжать поиски?

— Да, обязательно. Хотя после вашего отъезда все изменится.

— Очень на это надеюсь! Хотя я и уверен в обратном. Вы прекрасно ладите с Джаном, и, если я иной раз прикидываюсь недовольным, На самом деле я очень рад. Этот тип говорит по-английски не лучше турецкого осла, однако признаю: гид он отменный.

— Вы хотели мне в чем-то признаться. В чем же?

— Наверное, это был какой-нибудь пустяк, я уже и забыл.

— Когда вы уезжаете?

— Скоро.

— Очень скоро?

— Боюсь что так.

Они все шли по набережной. У пристани, от которой отчаливал последний пароходик, Алиса взяла Долдри за руку и спросила:

— Друзьям можно ходить держась за руки?

— Думаю, да, — отвечал Долдри.

— Тогда пройдемся еще немного, если вы не против.

— Да, прекрасная мысль! Пройдемся еще немного, Алиса.

12

Алиса!

Надеюсь, вы простите мой внезапный отъезд. Не хотел прощаться с вами еще раз. Всю последнюю неделю я каждый вечер думал об этом, когда мы с вами раскланивались у дверей вашей комнаты, и меня угнетала мысль о том, что придется опять говорить вам «до свидания», но на сей раз в холле гостиницы и с чемоданом в руке. Я хотел предупредить вас вчера, но боялся испортить чудесные мгновения, которые провел с вами. И решил, что нам лучше хранить воспоминание о последней прогулке по берегу Босфора. У вас был счастливый вид, я тоже был счастлив — чего же еще желать в конце путешествия? Вы чудесная женщина, и я горжусь тем, что стал вашим другом, по крайней мере я на это надеюсь. Я-то вас считаю своим другом, и недели, проведенные в Стамбуле в вашей компании, останутся для меня, наверное, самыми счастливыми в жизни. Всем сердцем надеюсь, что вы достигнете своей цели. Мужчина, который полюбит вас, должен будет привыкнуть к вашему характеру (как друг я могу это сказать, вы же не рассердитесь?), однако он будет вознагражден: рядом с ним будет женщина, чей смех легко прогонит все жизненные невзгоды.

Я счастлив, что вы были моей соседкой, и уже чувствую, что мне будет не хватать вашего присутствия, хотя порой и шумного.

Следуйте верной дорогой, дочь Кёмерта Эджзаджи, бегите навстречу счастью, которого вы достойны.

Ваш преданный друг Долдри

Итан!

Сегодня утром я нашла ваше письмо. После обеда я пошлю вам ответ. Интересно, как долго он будет идти? Меня разбудило шуршание конверта, который вы подсунули мне под дверь, и я сразу поняла, что вы уезжаете. Я побежала к окну — как раз вовремя, чтобы увидеть, как вы садитесь в такси. Когда вы взглянули на наши окна, я отступила на шаг. Вероятно, мной руководили те же мотивы, что и вами. И все же, когда ваше такси удалялось по улице Истикляль, мне хотелось сказать вам «до свидания» вслух, поблагодарить за ваше участие. У вас тоже скверный характер (друг ведь может вам это высказать, вы же не обидитесь?), но вы замечательный человек, щедрый, забавный и талантливый.

Каким-то непостижимым образом мы с вами стали друзьями, и, быть может, эта дружба продлилась лишь несколько дней, несколько недель, что мы провели в Стамбуле, но по той же непонятной причине сегодня утром мне вдруг стало вас не хватать.

От всего сердца прощаю ваш тайный отъезд и даже думаю, что вы поступили правильно: я и сама не люблю прощаний. Я немного завидую, что скоро вы будете в. Лондоне. Я скучаю по нашему старому викторианскому дому и по своей мастерской. Я подожду здесь весны. Джан обещал, как только станет тепло, свозить меня на Принцевы острова,[25] куда мы с вами так и не съездили. Я опишу вам каждый уголок, а если встретится интересный перекресток, расскажу о нем в мельчайших подробностях. Говорят, что время там остановилось, и когда там гуляешь, то словно попадаешь в XIX век. Транспорт с мотором там запрещен, разрешается передвигаться только на лошадях и ослах. Завтра мы снова едем к старому парфюмеру из Джихангира. Я вам напишу про то, как мы съездили и как продвигается моя работа.

Надеюсь, путешествие оказалось не слишком утомительным, а ваша матушка выздоровела. Берегите ее и себя.

Желаю вам приятных минут в ее обществе. Ваш друг Алиса

Дорогая Алиса!

Ваше письмо шло ровно шесть дней. Почтальон вручил мне его сегодня утром, когда я уходил. Думаю, оно тоже путешествовало самолетом, но почтовый штемпель не указывает, каким именно рейсом и была ли посадка в Вене. На следующий день после приезда я навел порядок в своей квартире, а потом сделал то же самое в вашей. Могу вас заверить, я не трогал ничего из ваших вещей, только вытер пыль, которая за время вашего отсутствия безнаказанно завладела территорией. Вы бы видели меня в фартуке, с косынкой на голове, с веником и ведром — вот бы вы надо мной смеялись! Впрочем, именно этим, по всей видимости, сейчас и занимается соседка снизу, та самая, что докучает вам своей игрой на пианино: я имел несчастье в таком наряде столкнуться с ней, когда выносил мусор. У вас в квартире стало светло, как весной, которая,

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату