разъяснение едва ли необходимо для фратрий, поскольку таковые определяются простым правилом, что индивид, принадлежащий одной из фратрий (по патрилинейной или матрилиней-ной филиации, поскольку в Австралии встречаются оба случая), обязательно должен взять себе супруга из другой фратрии.
Вообразим теперь две группы, проживающие на различных территориях, каждая из которых верна, по-своему, правилу экзогамии фратрий, и допустим, что филиация матрилинейна (поскольку это наиболее частый случай, но противоположная гипотеза дала бы симметричный результат). Чтобы соединиться, эти группы решили, что соответственно их члены могут брать себе супруга лишь в другой группе и что женщина и дети будут помещаться у отца. Назовем эти мат-рилинейные фратрии Дюран и Дюпон и две локальные группы — Париж и Лион. Правилом брака и филиации будет:
что читается: если мужчина Дюран из Парижа женится на женщине Дюпон из Лиона, дети будут Дюпон (как их мать) и из Парижа (как их отец). Вот то, что называется системой с четырьмя секциями, или типа кариера, по названию одного западноавстралийского племени.
Перейдем к системе с восемью подсекциями, проводя то же рассуждение, но отправляясь от четырех локальных групп вместо двух. Используя символическую запись, где буквы представляют локальные пат- рилинейные группы, а цифры — матрилинейные фратрии и где, каково бы ни было направление прочтения (слева направо или справа налево), первый бином представляет отца, а второй — мать, стрелка соединяет бином матери с биномом детей (так называемая система
Смысл этих правил был хорошо показан Ван Геннепом: '… экзогамия имеет результатом и, возможно, целью связывать между собой некоторые обособленные общества, которые без этого не вошли бы в нормальный контакт, как каменщики Руана и шляпники Марселя. Изучая с этой точки зрения матримониальные таблицы… констатируем, что позитивный элемент экзогамии социально столь же силен, как и негативный элемент, но что здесь, как и во всех кодах, он специфицирует то, что защищается… Институт, в его двух нераздельных аспектах, служит, следовательно, укреплению связанности не столько членов клана между собой, сколько различных кланов с обществом в целом. От поколения к поколению устанавливается матримониальная чехарда, тем более сложная, что племя (политическая единица) существует с давних времен и делится заново, при все большем числе фракций, чехарде и попеременном перемешивании, регулярность и периодическое повторение которых обеспечивает экзогамия' (Ван Геннеп с. 351).
Эта интерпретация, совпадающая с нашей (см. 'Элементарные структуры родства'(8)), еще и теперь представляется нам более предпочтительной, чем та, которая поддерживалась Рэдклиф-Брауном вплоть до его последних сочинений и состоявшая в выведении систем с четырьмя секциями из двоякой дихотомии: дихотомии матрилинейных фратрий (не вызывающей вопроса) и дихотомии мужских линий на чередующиеся поколения, поименованные либо непоименованные. Действительно, в Австралии нередко линии мужчин разделяются на две категории: одна охватывает четные поколения, а другая — нечетные, если отсчитывать от поколения субъекта. Таким образом, мужчина будет помещен в ту же категорию, что его дед и внук, тогда как его отец и сын будут принадлежать к альтернативной категории. Саму эту классификацию невозможно интерпретировать иначе, как увидев в ней следствие (прямое либо непрямое) выполнения правил брака и филиации уже в комплексе. Логически это нельзя счесть первичным феноменом. Наоборот, всякое упорядоченное общество, каковы бы ни были его организация и степень сложности, должно определяться так или иначе по местопребыванию; следовательно, законно прибегнуть к особому правилу местопребывания как к структурному принципу. Во-вторых, интерпретация, основанная на диалектике местопребывания и филиации, имеет огромное преимущество, позволяя объединить классические австралийские системы — кариера и аранда — в одну общую типологию, не оставляющую вовне ни одной так называемой нерегулярной системы. Если бесполезно настаивать на втором аспекте, то потому, что эта общая типология основывается исключительно на социологических характеристиках и оставляет в стороне тотемические верования и обычаи. Они занимают вторичное место у кариера, и, хотя того же нельзя сказать об аранда, их тотемические верования и обычаи, как бы важны они ни были, выявляются в плане совершенно отличном от плана матримониальных правил, на которые они, кажется, не влияют.
Оригинальность попытки Элькина как раз состоит в том, чтобы исследовать австралийские общества косвенно, через тотемизм. Он предлагает три критерия для определения тотемической системы:
Впрочем, Элькин отводит особое место двум формам тотемизма. «Индивидуальный» тотемизм встречается преимущественно на австралийском юго-востоке. Он подразумевает связь между колдуном и тем или иным животным (обычно рептилиями). Животное оказывает помощь колдуну, с одной стороны, в качестве благодетельного или враждебного фактора, а с другой — как вестник или шпион. Известны случаи, когда колдун демонстрирует прирученное животное как доказательство своей силы. Эту форму тотемизма наблюдали в Новом Южном Уэльсе у камиларои и курнаи, а на Северной территории, до Дампир, ее встречают в виде верования в мифологических змей, живущих внутри тела колдунов. Тождество, постулируемое между тотемом и человеком, влечет за собой пищевой запрет, поскольку употребление в пищу животного было бы равнозначно автоканнибализму. Точнее, зоологический вид выступает как медиаторный термин между душой этого вида и душой колдуна.
'Половой' тотемизм существует, начиная от региона озера Эйр вплоть до побережья Нового Южного Уэльса и Виктории. Диери устанавливают связь полов с растениями. Иногда призываются также «птицы»: летучая мышь и сова (диери); летучая мышь и дятел (ворими); королек и славка (курнаи); королек и летучая мышь (йуин). Во всех этих племенах упомянутые тотемы служат эмблемой половой группы. Если мужской или женский тотем оказывается ранен представителем другого пола, то вся половая группа чувствует себя оскорбленной и происходит столкновение между мужчинами и женщинами. Эта эмблематическая функция покоится на веровании, что каждая половая группа образует живое сообщество с животным видом. Как говорят вотьобалук: 'Жизнь летучей мыши — это жизнь человека'. Мало известно, как туземцы интерпретировали это подобие: вера в реинкарнацию каждого из полов в соответствующую животную форму или дружеская либо братская связь, или же при помощи мифов, где фигурируют предки, носящие имена животных.
При нескольких редких исключениях, встречаемых на побережье Нового Южного Уэльса и Виктории, половой тотемизм выступает в соединении с матрилинейными фратриями. Отсюда имеет место гипотеза, что половой тотемизм может соответствовать желанию более сильно «маркировать» группу женщин: среди курнаи женщины принуждали слишком сдержанных мужчин к вступлению в брак, убивая мужской тотем; следовало сражение, положить конец которому могла лишь помолвка. Однако Рохейм обнаружил половой тотемизм по течению Финк у некоторых северо-западных аранда и у алуридья. Но аранда имеют патрилинейные фратрии ритуального характера, отделенные от локальных тотемических культов и от тотемизма по форме «зачатия», к которому мы позднее вернемся. Однако другие обычаи или институты имеют сходство с бытующими у курнаи. И у аранда женщины порой обладают инициативой: обычно для определения тотема своего ребенка они сами объявляют о месте его зачатия; и в случае специфически женских ритуальных танцев, и эротического вдохновения. Наконец, по крайней мере в некоторых группах Австралии материнский тотем почитается наравне с тотемом субъекта.
Серьезная проблема в австралийском тотемизме возникает в связи с отношением между ним и правилами брака. Мы видели, что последние вводят в оборот — в наиболее простых формах — деление группы на фратрии, секции и подсекции. Ничего не остается, как попытаться интерпретировать этот ряд согласно «натуральному» порядку: 2, 4, 8. Тогда секции будут результатом раздвоения фратрий, а подсекции—раздвоения секций. Но какая роль отводится в этом генезисе собственно тотемичес-ким структурам? И в более общем виде: какие отношения существуют в австралийских обществах между социальной организацией и религией? С этой точки зрения издавна привлекали внимание северные аранда,
