старался добиться от своих информаторов анализа структуры их деревни. Мы проводили дни в хождении от дома к дому, переписывая их обитателей, устанавливая их гражданское положение, вычерчивая палочками на земле идеальные линии, разграничивающие секторы, с которыми связаны сложные системы привилегий, традиций, иерархических степеней, прав и обязанностей. Чтобы упростить изложение, я выправлю — если можно так сказать — ориентировки, ибо направления стран света. Как их понимают индейцы, никогда точно не соответствуют тем, что показывает компас. Кругообразная деревня Кежара расположена по касательной к левому берегу Риу-Вермилью. Эта река течет примерно в направлении с востока на запад. Поперечник деревни, теоретически параллельный реке, делит население на две группы: на севере — чера, на юге — тугаре. Как кажется — но это не абсолютно точно, — первый термин означает «слабый», а второй — «сильный». Как бы то ни было, такое разделение важно по двум причинам: прежде всего человек принадлежит всегда к половине своей матери; затем он может вступить в брак только с членом другой половины. Если моя мать является чера, то я тоже чера, но моей женой будет тугаре.
Женщины живут в том доме, где они родились, этот дом они и наследуют. Поэтому когда мужчина женится, он переходит через поляну, пересекает идеальную поперечную линию, разделяющую две половины, и поселяется по другую ее сторону. Это изгнание смягчается наличием мужского дома, поскольку благодаря центральному положению он посягает на территорию обеих половин. Однако правила жительства поясняют, что дверь, выходящая на территорию чера, называется дверью тугаре, а та, что выходит на территорию тугаре, носит название чера. Ими пользуются исключительно мужчины. Таким образом, женатый мужчина никогда не чувствует себя хозяином в семейном доме. Ведь дом, где он родился и с которым связаны детские впечатления, расположен по другую сторону: это дом его матери и сестер, где теперь живут их мужья. Тем не менее он возвращается туда, когда хочет, в полной уверенности, что будет там хорошо принят. А когда обстановка в семейном доме покажется ему слишком тяжелой (например, когда там гостят его шурины), он может спать в мужском доме, где вновь обретает свои юношеские воспоминания, мужское товарищество и религиозную атмосферу, нимало не исключающую интрижек с незамужними девушками.
Делением на половины регулируются не только браки, но и другие стороны социальной жизни. Каждое необходимое действие, касающееся прав или обязанностей, совершается в пользу или с помощью другой половины. Так, умершего чера хоронят тугаре, и наоборот. Следовательно, две половины деревни выступают как партнеры. Это сотрудничество не исключает соперничества: существует гордость за свою половину и зависть к другой. Представим себе социальную жизнь на примере двух футбольных команд, которые, вместо того чтобы противодействовать стратегии своих противников, старались бы услужить друг другу, оценивая преимущество по степени достигнутого совершенства и благородства.
Перейдем теперь к новому аспекту: вторая поперечная линия, перпендикулярная предыдущей, перекраивает половины по оси с севера на юг. Все население, родившееся к востоку от этой оси, называется «с верховья реки», а к западу от нее — «с низовья реки». Таким образом, вместо двух половин мы получили четыре секции, причем теперь чера и тугаре выступают заодно по одну и по другую сторону от этой оси. К сожалению, еще ни одному наблюдателю не удалось понять точную роль этого второго подразделения.
Кроме того, население распределяется по родам. Это группы семей, которые считают себя родственными по женской линии, начиная с какого-то общего предка, нередко мифологического, а иногда и просто забытого. Скажем поэтому, что члены рода узнают друг друга потому, что носят одно и то же имя. Возможно, что в прошлом число родов у чера было восемь к четырем и четыре у тугаре. Но с течением времени многие из них угасли, другие же подразделились. Тем не менее члены одного рода — за исключением женатых мужчин — по-прежнему живут в одной хижине или в хижинах, примыкающих друг к другу. Таким образом, каждый род занимает определенное положение: он либо чера, либо тугаре, с верховья или с низовья реки или может быть разделен на две под-группы этим вторым делением, проходящим через жилище того или иного рода.
Как бы еще больше усложняя дело, каждый род включает наследственные подгруппы, тоже по женской линии. Так, в каждом роде есть семьи «красные» и «черные». Более того, прежде каждый род как будто подразделялся на три ступени: высшая, средняя и низшая. Может быть, они явились отражением или преобразованием иерархизованных каст мбайя-кадиувеу. В пользу этой гипотезы говорит тот факт, что эти ступени были, по-видимому, эндогамными: член высшей ступени мог заключить брак с членом только этой же ступени (другой ее половины) и так далее. Из-за катастрофического уменьшения населения в деревнях бороро (вместо тысячи или более жителей в них насчитывается от ста до двухсот человек) уже не хватает семей, чтобы представить все эти категории; строго соблюдается лишь правило деления на половины.
Распределение населения по родам, без сомнения, продолжает самую важную из той «раскладки карт», в которой общество бороро, по-видимому, находит удовольствие. В рамках общей системы браков между половинами роды прежде объединялись особой близостью: один род чера отдавал предпочтение в союзах с одним, двумя или тремя родами тугаре, и наоборот. Сверх того не все роды пользуются одним и тем же статутом. Главу деревни выбирают в строго определенном роде половины чера с наследственной передачей титула по женской линии от дяди с материнской стороны к сыну его сестры. Есть роды «богатые» и роды «бедные». В чем же состоит эта разница в богатстве? Остановимся вкратце на этом вопросе.
Наше представление о богатстве носит в основном экономический характер; как бы ни был скромен уровень жизни бороро, он, как и у нас, не одинаков для всех. Некоторые лучше охотятся или ловят рыбу, более везучи или изобретательны, чем другие. В Кежаре наблюдаются признаки профессиональной специализации. Один индеец знает толк в изготовлении каменных инструментов для полировки, он их обменивает на продовольствие и, по-видимому, живет неплохо. Однако эти различия остаются на индивидуальном уровне, то есть они преходящи. Единственное исключение представляет вождь, который получает дань от всех родов в виде продовольствия и изделий. Но поскольку он, получая, берет на себя определенные обязательства, то постоянно находится в положении банкира: через его руки проходят многочисленные богатства, которыми он никогда не владеет. Я собирал свои коллекции культовых предметов в обмен на подарки, которые вождь тут же распределял между родами.
Уставное богатство родов совсем другого свойства. Каждый из них владеет «капиталом» из мифов, преданий, танцев, социальных и религиозных функций. В свою очередь на мифах основываются привилегии, которые являются одной из наиболее любопытных особенностей культуры бороро. Почти все предметы украшены геральдическими знаками, позволяющими определить род и подрод владельца. Эти привилегии состоят в использовании определенных перьев, в манере их подрезать, в расположении перьев различного вида и цвета; в исполнении определенных декоративных работ: плетения из волокон или мозаики из перьев; в использовании особых мотивов и т. д. Так, церемониальные луки украшены перьями и кольцами коры согласно канонам, предписанным каждому роду. Стержень стрелы декорирован у основания, между планками оперения, специфическим орнаментом. Элементы из перламутра сложных губных вставок имеют фигурную форму: овальную, рыбовидную, прямоугольную в зависимости от рода. Различен цвет бахромы; диадемы из перьев, надеваемые для танцев, снабжены каким-то знаком отличия (обычно это деревянная планка, покрытая мозаикой из наклеенных кусочков перьев), относящимся к роду владельца. Все эти привилегии подлежат ревнивому и придирчивому надзору. Немыслимо, как говорят, чтобы один род завладел прерогативами другого, иначе началась бы братоубийственная война. Итак, с этой точки зрения, различия между родами огромны: некоторые роскошно богаты, другие плачевно бедны. Чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться с обстановкой в хижине. Мы будем различать их не как бедные и богатые, а скорее как безыскусные и изысканные.
Для материального оснащения бороро характерна простота в сочетании с редким совершенством исполнения. Рабочий инструмент так и остался архаическим, несмотря на топоры и ножи, которые когда-то распределяла «Служба защиты индейцев». Если для грубых работ индейцы пользуются металлическими инструментами, то отделку дубин для оглушения рыбы, луков и стрел из твердого дерева с тонкими зазубринами они по-прежнему производят с помощью орудия, которое похоже на тесло и на долото. Им они пользуются по любому случаю, как мы перочинным ножом. Оно состоит из загнутого резца капибары (грызуна, живущего по берегам рек). Резец привязывают сбоку к концу рукоятки. Помимо плетеных циновок и корзин, луков и стрел, костяных или деревянных инструментов мужчин, а также палки-копалки женщин, отвечающих за сельскохозяйственные работы, имущество в хижине сводится к очень небольшому числу вещей. Это сосуды из тыкв и из черной глины, полусферические тазы и миски с длинной ручкой на манер
