лагерные огни группы враждебно настроенных индейцев, якобы готовившихся на него напасть; на другом два дня назад исчезли двое пареси, будто бы став жертвой индейцев намбиквара. С юмором висельника вспоминают миссионеров, убитых в 1933 году.
На людей, работающих на линии, индейцы действуют как патологический гипноз: они представляются повседневной опасностью, преувеличенной воображением обитателей постов. И в то же время приход их небольшими группами составляет на постах единственное развлечение, более того, единственную возможность человеческого общения. Во время такого посещения — один или два раза в год — потенциальные убийцы и кандидаты в убитые обмениваются шутками на немыслимом жаргоне линии, состоящем всего из сорока слов, смеси португальского с намбиквара.
Помимо этих развлечений, от которых у тех и у других бегают по спине мурашки, у каждого начальника поста есть и собственные затеи. Так, один сумасброд каждый раз, раздеваясь перед купанием в реке, не может устоять, чтобы не выстрелить пять раз из своего винчестера. Этим он стремится навести страх на индейцев, якобы готовящихся его зарезать: они ему чудятся на обоих берегах реки. Жена и дети этого чудака умирают от голода, поскольку он расходует на стрельбу все невозместимые припасы патронов.
Есть здесь и бывший завсегдатай бульваров в Рио. В мыслях он продолжает балагурить на Ларгу-ду- Овидор, но, поскольку ему нечего больше сказать, он ограничивается мимикой, прищелкивает языком и пальцами, многозначительными взглядами. В немом кино, возможно, его и приняли бы за кариоку[71].
Нужно упомянуть и благоразумного. Ему удается поддерживать существование своей семьи благодаря стаду косуль, приходящих на водопой к соседнему источнику: каждую неделю он убивает одну косулю, и не больше. Дичь существует, пост также, но в течение восьми лет (с тех пор, как прекратилось ежегодное снабжение постов с караванами быков) они едят только мясо косуль. Индейцы кадиувеу и бороро, каждые по-своему, образуют то, что, прибегая к игре слов, хотелось бы назвать «учеными обществами». Когда же наблюдаешь за жизнью намбиквара, создается впечатление, что перед тобой детство человечества. Но этот вывод ошибочен.
Мы остановились на краю поселка под полуразрушенным навесом из ветвей, который в период строительства линии служил для хранения материалов. Тем самым мы оказались в нескольких метрах от деревни индейцев, которые пришли сюда за несколько дней до нас. Это была небольшая группа из двадцати человек, образующих шесть семей.
Год у намбиквара разделяется на два четких периода. В дождливый сезон, с октября по март, каждая группа выбирает место повыше и посуше возле русла речки или ручья. Там индейцы строят примитивные хижины из ветвей деревьев. В глубине влажных долин они выжигают участки в галерейном лесу и разводят огороды, где высаживают главным образом маниок (сладкий или горький), различные виды кукурузы, табака, иногда фасоль, хлопчатник, земляные орехи и тыквы. Женщины растирают маниок на досках, утыканных колючками пальм, а если им приходится иметь дело с его ядовитыми разновидностями, то выжимают сок, сдавливая свежую мякоть в скрученной коре. Того, что дает огородничество, хватает лишь на часть оседлой жизни. Намбиквара сохраняют даже выжимки маниока, закапывая их в землю и извлекая оттуда полусгнившими через несколько недель или месяцев.
В начале сухого сезона намбиквара покидают деревню, и каждая община распадается на несколько групп. В течение семи месяцев они бродят по саванне в поисках мелкой съедобной живности (личинок, пауков, кузнечиков, грызунов, змей, ящериц), собирают плоды, зерна, корни, дикий мед — короче говоря, все, чем можно спастись от голодной смерти. Они разбивают лагерь на один или несколько дней, а иногда и недель, наскоро устраивают укрытия по числу семей, втыкая ветви пальм или других деревьев полукругом в землю и связывая их наверху. В течение дня ветки с одной стороны выдергивают и втыкают с другой, для того чтобы такой заслон всегда укрывал от солнца, а в случае необходимости защищал от ветра или дождя.
В этот период все заботы направлены на поиски пиши. Женщины вооружаются палкой-копалкой, с помощью которой они извлекают корни и убивают мелких животных. Мужчины охотятся с большими луками, сделанными из пальмовых ветвей, и стрелами, которые поражают своим разнообразием. Одни, с затупленным наконечником, чтобы не втыкались в ветки, предназначаются для охоты на птиц, другие — рыболовные, без оперения, заканчивающиеся тремя или пятью расходящимися остриями; отравленные стрелы, наконечники которых натерты ядом кураре и защищены бамбуковым футляром, предназначены для охоты на небольших животных, а на крупных зверей — ягуара или тапира — охотятся со стрелами, имеющими копьевидный наконечник, сделанный из большого обломанного куска бамбука; они вызывают кровотечение, ускоряющее действие яда.
После великолепия «дворцов» бороро трудно себе представить убогое убранство жилья намбиквара. Ни мужчины, ни женщины не носят никакой одежды. Намбиквара отличаются от соседних племен как физическим типом, так и бедностью культуры. Намбиквара маленького роста; у мужчин средний рост примерно 1,6 метра, а у женщин— 1,5 метра. Последним, как и большинству южноамериканских индеанок, несвойственна тонкая талия, но у них более хрупкие члены, их конечности меньше, а запястья тоньше. Кожа у них более смуглая.
Многие намбиквара страдают от кожных болезней, и нередко их тело покрывают фиолетовые пятна. Намбиквара любят поваляться в песке, и у здоровых людей кожа, припудренная песком, приобретает золотистый цвет и бархатистость, которые особенно соблазнительно выглядят у молодых женщин. Голова у этих индейцев удлиненной формы, черты нередко тонкие, точеные, взгляд живой. Волосяной покров развит сильнее, чем у большинства племен монголоидной расы, волосы редко бывают настоящего черного цвета и слегка волнистые.
Физический тип намбиквара поразил первых увидевших их европейцев, и они даже выдвинули гипотезу о скрещении индейцев с чернокожими, бежавшими с плантаций и нашедшими убежище в колонии мятежных рабов. Но следовательно, это должно было произойти в недавнее время, а тогда непонятно, почему, как мы это проверили, кровь намбиквара принадлежала к нулевой группе, что свидетельствует или об их чисто индейском происхождении, или во всяком случае о длительной многовековой изолированности от других народов[72].
Ныне физический тип намбиквара представляется нам более ясным, он напоминает тип людей, останки которых были обнаружены в Бразилии в пещерах Лагоа-Санта, одной из стоянок штата Минас- Жерайс. Я с изумлением встретил здесь лица почти кавказского типа, такие же, как у некоторых статуй и на барельефах области Веракрус, относящихся к самым древним цивилизациям Мексики. Это сходство казалось еще более странным в связи с бедностью материальной культуры намбиквара, которую трудно было сравнить с самыми развитыми культурами Центральной или Северной Америки; она скорее заставляла относиться к ним как к людям каменного века.
«Костюм» женщин намбиквара состоит из тонкой нитки ракушечного бисера вокруг талии, бус или перевязей, а также подвесок из перламутра или перьев, браслетов, выточенных из панциря броненосца, и иногда узких хлопковых или соломенных повязок выше локтя и вокруг щиколоток. Мужской наряд был еще бесхитростнее, за исключением соломенного помпона, иногда прицепленного к поясу над половым членом.
Кроме лука и стрел вооружение намбиквара включает нечто вроде сплющенной рогатины, которой пользуются как в магических, так и в военных целях. Я видел, как ею манипулировали, чтобы прогнать ураган или убить (бросая в нужном направлении) ата-су — злых духов бруссы. Индейцы называют этим же именем (ата-су) звезды и быков, которых они очень боятся; в то же время они убивают и с удовольствием едят мулов. Мои ручные часы, с их точки зрения, тоже были атасу. Все имущество намбиквара легко умещается в корзине, которую во время кочевок носят за спиной женщины. Эти корзины плетут из шести полос расщепленного вдоль бамбука (две перпендикулярные пары полос и одна косая пара), образующих сеть с широкими звездообразными ячейками. Слегка расширяющиеся кверху корзины заканчиваются внизу в форме перчаточного пальца. Их размер может достигать иногда полутора метров, то есть роста той, кто их носит. На дно кладется несколько завернутых в листья выжимок маниока, а сверху движимое имущество и снаряжение: калебасы, ножи, сделанные из режущего куска бамбука, из грубо отесанных камней или полос железа (полученных путем обмена), закрепленных с помощью воска и веревочек между двумя деревянными планками, образующими ручку; дрели с каменным или металлическим сверлом, укрепленным на конце
