новую квартиру. – Улыбнулся. – А эти его уроки актерского мастерства... Это, конечно, нечто!.. То еще мастерство. Рассказывать не буду. – Он поднял пистолет, взвел курок, прицелился в нее. – У тебя там под подушкой нож? – спросил.
Она сидела и не спускала с него глаз.
– Прелестно просто! Он тебе не пригодится. Давай, не торопясь, достань, возьми двумя пальцами, не пытайся швырнуть в меня, положи на столик. Прямо сейчас, не откладывая.
Она пошарила рукой сзади, под подушкой, вытащила нож – черного цвета черенок зажат между большим и указательным пальцами – с широким лезвием, в длину двадцать пять сантиметров, с заостренным концом. Взялась за черенок двумя пальцами другой руки и положила на столик.
Села прямо, скрестив руки. Смотрела на него и на пистолет, направленный на нее.
Он опустил его.
– Или ты, или я, Кэй, – сказал он. Взглянул на часы.
– Во сколько же гости? – спросила она.
– В девять, – сказал он.
– А если не придет?
– Придет. Куда денется, – сказал он. – Звонил в струнный квартет, в котором играет, сказал, что не будет сегодня. И подарок тебе купил. Когда я уходил, брюки отпаривал.
– Скажи, а что тебе сделал Билли Веббер? – спросила она.
– Обнаружил, что телефонные разговоры прослушиваются. Меня шантажировал.
– А каким образом он это выявил? – Она положила руки на колени.
Он улыбнулся.
– С наркотиками был завязан, поэтому буквально чокнулся, не прослушивают ли его разговоры по телефону, – сказал он, – Пригласил однажды какого-то технаря, спеца по жучкам и прочим штукам. Его прибор, конечно, выдал положительный сигнал. Я сам чуть не рехнулся в тот момент. Дом только-только начал заселяться, нервы на пределе, все эти люстры и прочее.
– Ну и что ты сделал? – спросила она.
– Свинтился в ту же секунду к нему. Он жил в 6А. Сказал, что я владелец и что запеленговал его детектор. Пришлось объяснить, что баловался с телефонами любопытства ради. В общем, мы поладили. – Он продолжал сидеть, опустив руки между колен – пистолет дулом вниз. – Всучил ему на первый раз, помнится, две штуки, – сказал он. – Знал, что он шурует с наркотиками, и помалкивал. Он был в курсе моего прослушивания и тоже молчал. А потом ему понадобились деньги, большие суммы. Шантажисты требуют, как правило, ломовые бабки, не стесняясь. И однажды, когда его не было дома, я – к нему, сделал все там, что надо. Это-то как раз несложно... – вздохнул, взглянул на часы. – Рафаэль, завхоз мой, – этот вообще сам себя подставил. Комедия какая-то... Спектакль 'Странная парочка'. Любопытство его сгубило. Однажды, когда меня не было, проник в 13Б. Не знал, конечно, что я в курсе и что слежу за ним. Однажды сидит он за консолью, а я захожу...
– И снова шантаж, что ли? – спросила она.
– Да так, немножко, – ответил он. – Двести баксов в неделю. Тут дело в другом – пристрастился, скажем, как ты к этим сеансам. По четыре-пять часов в день и ночи прихватывал – пару раз в неделю обязательно. Смотрел все без разбора, запустил дела, и я ничего не мог поделать. А потом надумал, не притащить ли свою жену, и начал канючить. Но это было уже слишком. Затем и детишек своих захотелось бы приспособить... – Вздохнул, пожал плечами. – Его мадам, миссис Ортиз, неслабый кусок поимела, – сказал он.
– Я знаю, – заметила она, не сводя с него глаз. Сидела, сложив руки на коленях.
– Ты что же, интересовалась всем этим? Она кивнула.
Кивнул и он.
– Понятно, – сказал он.
– А Наоми тоже проявила интерес? – спросила она. Он покачал головой. Взглянул на нее:
– Нет, она не видела, – сказал. – Была чем-то похожа на тебя. Такая же либералка – до дрожи в коленях. А уж если где-то нарушены права человека – прямо в слезы. Я ей не рассказывал – сама догадалась. По Тринадцатому каналу шла передача 'Новинки' об электронном наблюдении, да и я допустил несколько грубых промахов. – Он взглянул на часы. – Например, продемонстрировал странную для нее осведомленность на предмет местонахождения подставок под тарелки. А насчет постели... Ну что сказать? Несколько раз было. Неделю, может, чуть больше была любовь. Она была сверхзажата – разница лет ее удручала. – Он улыбнулся. – Семь лет. Мне было двадцать четыре, ей – тридцать один.
– Хотела обнародовать свое открытие? – спросила она.
Он кивнул.
– Заставил ее написать то письмо?
– Нет. Сам написал, – сказал он, улыбнувшись. – Скопировал ее почерк – обвел шариковой ручкой буквы в одной из ее записных книжек. Потом сделал ксерокс. Экземпляр получился четкий. Ну, а потом – упорство и усидчивость. Пятьдесят проб, пока не получилось письмо, которое ни у кого не вызвало подозрений. Времени у меня было навалом. Перевел Гринпису сто тысяч долларов, за это она дала мне месяц форы, чтобы за этот срок демонтировал все мониторы. – Он взглянул на часы.
Она сказала:
– Думаю, вначале ты... – Он встал, направил на нее пистолет.
– Пойдем в холл, – сказал он. – Кричать бесполезно – Вайды нет, Фила тоже. – Он постучал носком ботинка по ковру. – Внизу, у Островых, – вечеринка, гости. Тоже не услышат. Поэтому я и назначил столь
