— И не услышишь.
— Детка, в чем дело? Неужели ты ревнуешь? — Коул расхохотался. — Если так, то это очень смешно!
— Во-первых, я не детка! — отчеканила Валери. — Во-вторых, ни о какой ревности и речи идти не может. И, в-третьих…
— В-третьих, ты становишься очень забавной, когда сердишься. Наморщи еще раз носик, тебе идет…
— Коул! Хватит уже издеваться надо мной!
— Да никто над тобой не издевается, родная моя. Я действительно не понимаю, почему ты так реагируешь на обычное проявление вежливости в разговоре с малознакомым человеком.
— Ты флиртуешь с ней!
— А она отвечает мне взаимностью. Что с того? Валери, я вынужден напомнить, что у тебя есть жених. И тебе не пристало следить за поведением чужих мужчин.
Валери попыталась успокоиться, но слова Коула вывели ее из себя.
— Вчера ты целовал меня на заднем дворе и практически прямым текстом признавался в любви. А сегодня пытаешься обольстить мою лучшую подружку! Что у тебя на уме, Коул Ларсен?
— Что касается поцелуя… Я всегда делаю то, что мне хочется, когда речь идет о красивой женщине.
— Ты полминуты назад сам подметил, что я практически замужем!
— Да ты не очень-то вчера сопротивлялась, если на то пошло.
— Что?! — Валери снова схватила ложку, словно собиралась запустить ею прямо в лоб Коулу. — Да как ты смеешь…
— Все очень просто. — Он перегнулся через стол и отобрал у нее ложечку. — Оттого что у тебя скоро свадьба, ты не перестанешь мне нравится. Мне казалось, что мы все уже выяснили еще утром. А ты снова возвращаешься к одной и той же теме. Валери, если ты ко мне неравнодушна, может, стоит в этом признаться? Не вешай лапшу на уши бедному славному Арнольду. Да и мне тоже. Я с удовольствием приму тебя в свои объятия. Более того, я буду прыгать от радости, если ты мне сообщишь, что хочешь остаться со мной. И даже возьму тебя в Токио. Между прочим, кем ты работаешь?
— Преподаю английскую литературу в школе.
— Прекрасно! Сможешь учить японских ребятишек английскому языку.
— О, так ты уже все распланировал! — Она скривила губы. — Даже насчет работы подумал. Спасибо, что заботишься обо мне. Вот только я не собираюсь уходить от Арнольда! Я выйду за него замуж и точка!
— Ты его любишь?
Валери задохнулась от возмущения. Да что он себе позволяет? Такие вопросы даже Эдвард не задает!
— Арнольд — добрый, надежный, заботливый…
— И так далее, и тому подобное, — перебил ее Коул. — Куча ненужных эпитетов, которые не отражают твое истинное отношение к нему. Твое сердце замирает, когда ты видишь его? Ты скучаешь, когда его нет рядом? Тебя полностью устраивают ваши сексуальные отношения?
— Я люблю Арнольда! — четко произнесла она.
— Почему-то я тебе не верю. Зря, наверное, я вас помирил. Для вас обоих лучше было бы, если бы вы на время расстались. Чтобы ты смогла все спокойно обдумать и разобраться в себе. Мне уже жаль Арнольда. Он-то действительно от тебя без ума.
Сьюзен вернулась как нельзя кстати. Валери уже всерьез решила влепить Коулу пощечину.
— Что это у вас такие постные лица? — спросила Сьюзен. — О чем говорили, пока меня не было?
— О том, есть ли жизнь на Марсе, — сказал Коул, широко улыбаясь. — Валери утверждает, что лично знакома с одним инопланетянином.
— И его имя Арнольд, — пошутила Сьюзен.
— Все, я ухожу. — Валери кинула на стол несколько долларов. — Спасибо за кофе и за компанию. Рада была тебя увидеть, Сью. Точнее я сначала обрадовалась, а теперь поняла, что лучше было бы, если бы мы с тобой не повстречались сегодня.
— Валери, как не стыдно! — обиженно воскликнула Сьюзен. — Ведешь себя, как последняя…
— Тише, дамы! — Коул хлопнул ладонью по столешнице. — На вас перемена погоды так странно подействовала? Вы совершенно неуправляемы.
Валери наклонилась к нему и прошипела, перед тем как уйти:
— Я знаю одну милую блондинку, которой можно вертеть, как душе угодно. И что-то мне подсказывает, что ты уже положил на нее глаз. Удачной охоты, Коул.
Битый час Валери пыталась соорудить из своих кудрей подобие приличной прически. Вьющиеся от природы локоны очень трудно было уложить. Из-за того, что на улице внезапно потеплело и повысилась влажность, волосы на голове Валери торчали в разные стороны. Она была похожа на пушистый одуванчик, хотя вылила на себя почти весь флакон лака.
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Эдвард. В отличие от сестры он был тщательно причесан. Валери с завистью посмотрела на ровные блестящие пряди, зачесанные назад.
— Мы вроде бы от одних родителей, — проговорила она и снова повернулась к зеркалу.
— Ты заболела? — спросил Эдвард, падая на кровать.
— Не мни покрывало! — отозвалась Валери. — Почему это я, по-твоему, больна?
— Ты так тщательно собираешься к семейному ужину. Ради Коула стараешься?
— Если мне не изменяет память, моего жениха зовут Арнольд.
— Рад, что ты это помнишь.
— Вы все сговорились, что ли? Или поспорили: кто быстрее выведет меня из себя?
— О чем ты?
Валери подошла к нему, взяла за ногу и стащила с кровати. Эдвард больно стукнулся об пол локтем и взвыл не своим голосом:
— Ты спятила?!
— Вон отсюда! У меня плохое настроение.
— Это я вижу, — чуть не плача, простонал Эдвард, потирая ушибленный локоть. — А не могла бы ты объяснить, за что меня только что стукнула?
— Ты сам стукнулся.
— Но ты стащила меня с кровати!
— Если бы ты меня не вынудил…
Эдвард вздохнул и устроился на полу, не решаясь снова сесть на кровать. Он не собирался уходить. Ему совершенно не хотелось проверять нервы сестры на прочность, но он не мог покинуть комнату Валери. На него была возложена ответственная миссия: выудить из сестры подробности ее разговора с Коулом в машине. Братья знали, что эти двое просидели в ней почти час и только потом уехали. И вот Валери вернулась домой раздраженная и злая, сухо сообщила, что помирилась с Арнольдом, и заперлась у себя в комнате.
— Волосы нужно намочить, — подсказал Эдвард, надеясь втереться к сестре в доверие.
Она пригвоздила его к полу тяжелым взглядом, оглянувшись через плечо.
— Еще дурацкие советы будут?
— Но я знаю, о чем говорю! Каждое утро я пытаюсь пригладить один крайне непослушный вихор — вот здесь, на макушке, — и помогает только вода. Сразу видно, что ты ничего не понимаешь в укладке.
— Сразу видно, что ты идиот. Вот это действительно бросается в глаза.
Эдвард громко засопел, как обиженный ребенок. Разговаривать с сестрой, не подтрунивая над ней, было очень трудно.
И почему Росс сам не пошел к Валери? — подумал Эдвард. Если я вернусь ни с чем, он непременно скажет, что я ни на что не гожусь. Так вот почему он послал меня! Он был уверен, что Валери не станет ни с кем разговаривать. Однако одно дело считать себя виноватым и совсем другое — обвинять других.
— Ну и хитрые же у меня родственнички!
