этом упоминалось в объявлении.
– Ах, ну да! – закивала Синтия. – Но мы не думали, что это серьезно.
Она подошла к Виолетте, отпихнув доктора Соула, и заглянула ей в глаза.
– Виви! Ты меня действительно не помнишь?
Виолетта была в полной растерянности. До сегодняшнего утра у нее не было прошлого, и она отлично мирилась с этим фактом. По правде говоря, амнезия устраивала ее куда больше, чем невесть откуда взявшаяся ужасно надушенная сестра и жених с лошадиной мордой вместо лица.
Поэтому Виолетта решительно замотала головой, протестуя.
– Как ее зовут? – встрял доктор Соул. – Как ее имя? Вы называете ее Виви.
– А как называете ее вы? – презрительно прищурившись, поинтересовалась Синтия.
– Она сказала, что ее зовут Виолетта.
– Виолетта? – Синтия удивленно взглянула на сестру. – А, ну да. Это ее полное имя. Только ее никто так не зовет. Для нас, ее близких, она Виви.
– Отвратительно! – сказала Виолетта, и это было первое произнесенное ею слово с тех пор, как в палату ворвались незнакомцы.
Взгляды доктора Соула, Синтии и Гарольда, который тоже еще не издал ни звука, обратились к ней.
– Отвратительно? – переспросила брюнетка.
– Если меня хоть кто-нибудь назовет Виви, я ему врежу, – пригрозила Виолетта. – Я вас не помню, но знаю, что меня зовут Виолетта. И никак иначе.
Они начали ее порядком раздражать. Все трое.
Синтия погладила ее по плечу, чем разозлила Виолетту еще больше.
– Ну хорошо, пусть будет Виолетта, – сказала Синтия растерянно. – Как скажешь, Ви…
Она осеклась и взглянула на Гарольда. Тот стоял, словно соляной столб, и молча пялился на Виолетту. Та в свою очередь взглянула на него.
Может, я, конечно, ошибаюсь, подумала она, но жених, вновь обретший свою невесту, должен себя вести несколько по-другому.
– Он немой? – спросила Виолетта, глядя на Гарольда, который абсолютно ей не понравился.
– Нет… – ответила Синтия, на сей раз действительно удивившись. – Гарольд, почему ты молчишь?
– Извините, – пробормотал он, потом повернулся и пулей вылетел из палаты.
– Он очень нервничает, – поспешила объяснить Синтия. – У него чуть не случился припадок, когда ты пропала. А теперь, когда выяснилось, что ты жива, но ничего не помнишь…
– Тогда я должна вообще упасть в глубокий обморок от ужаса, – пробормотала Виолетта.
К счастью, доктор Соул поспешил взять ситуацию под свой контроль, за что Виолетта ему была безмерно благодарна. Он осторожно, будто прикасался к гадюке, взял за локоть Синтию и легонько подтолкнул к двери.
– Сейчас у нас завтрак, – сказал он. – Виолетте нужно хорошо питаться. А она не сможет проглотить ни кусочка, если продолжит волноваться. Давайте пройдем ко мне в кабинет и вернемся к Виолетте через полчаса.
Если Синтия и засомневалась, то никак это не выказала. Она одарила доктора широчайшей улыбкой – а у нее все улыбки были чрезвычайно широкими – и позволила увести себя. Закрывая дверь, доктор Соул подмигнул Виолетте. Она, разумеется, ответила ему. Со стороны, наверное, вся ситуация казалась чрезвычайно забавной, но Виолетте было не до смеха.
Итак, что мы имеем? – попробовала она подвести итог. За десять минут я обрела сестру, жениха и возможность выписаться из больницы. Судя по всему, Синтия немедленно заберет меня домой. Хм… У меня же определенно есть дом. Однако ни Синтия, ни Гарольд не вызывают у меня ни малейшей симпатии. Доктор Соул, которого я знаю всего несколько дней, нравится мне куда больше, чем сестрица и жених. Впрочем, следует признать, что с ними я знакома всего минут десять.
Виолетта принялась за завтрак, не обращая внимания на любопытные взгляды сиделки. В конце концов Виолетта над ней сжалилась, памятуя о том, что сиделка на протяжении недели исполняла все ее капризы.
– Я их не узнала, – сказала Виолетта, дожевывая гренок.
Во всей больнице находились на лечении только три пациента. Остальные жители городка предпочитали болеть дома, если только их состояние не требовало немедленной госпитализации. Еду для пациентов готовила сама сиделка, единственная, кстати сказать. Пища была домашней и очень вкусной.
Сиделка присела возле Виолетты.
– Ах, бедняжечка! – запричитала добрая женщина. – Но я так и думала. Честно сказать, мне твои родственнички не очень-то понравились.
– Мне тоже, – ответила Виолетта.
Они обменялись понимающими взглядами. Да уж, и сестра, и жених оставляли желать лучшего.
Ровно через полчаса в палату снова втиснулась целая делегация. Все те же плюс инспектор Доусон, с которым Виолетта разговаривала всего один раз, да и то недолго.
– Ты выписываешься немедленно! – заявила Синтия и решительно направилась к сестре. – Я привезла тебе одежду. Вставай!
– Я не могу, – развела руками Виолетта. – у меня гипс.
– Не беда, Гарольд отнесет тебя в машину.
Синтия принялась доставать из большого пакета, который держал Гарольд, одежду. Виолетта беспомощно взглянула на доктора Соула, но тот старательно прятал взгляд. Старался не смотреть на нее и впечатлительный жених Гарольд. Единственным, кто пялился на Виолетту во все глаза, оказался Доусон. Более того, он направился к ней и встал перед кроватью, выпятив свое брюшко. В этот момент он живо напомнил Виолетте того самого гнома, который лежал сейчас в ее сумочке.
– Я ничего не могу с этим поделать, – заявил Доусон. – Мне предъявили все документы, необходимые для того, чтобы установить вашу личность. Эти люди действительно те, за кого себя выдают. В принципе, если вы не хотите с ними ехать, вас никто не сможет заставить.
Синтия оторвалась от пакета и уставилась на инспектора. Тот не обратил на ее испепеляющий взгляд никакого внимания. Доусон продолжал смотреть Виолетте в глаза. Наверное, вид у нее был испуганный, раз уж инспектор решил вступиться.
– Она едет с нами! – воскликнула Синтия. – Что вы тут несете?!
Доусон повернулся к ней.
– Хочу вам напомнить, что она больна.
– Доктор Соул сказал, что она больна не настолько, чтобы задерживать ее против воли в больнице.
– У нее амнезия, – продолжал Доусон, словно не слыша возражения Синтии. – А это значит, что вы для нее – чужие люди. Если Виолетта посчитает, что сначала должна прийти в себя от знакомства, то это ее право.
Виолетта ясно видела, что Доусону не нравится Синтия. Как он относился к Гарольду, неизвестно, потому что инспектор на него даже не смотрел. Однако Доусон всеми силами пытался оставить Виолетту в больнице. Почему?
– Я поеду, – сказала она твердо, устав искать взгляда доктора Соула. – Мне незачем здесь оставаться.
Ее слово все решило. Доусон отступил, дав Синтии возможность приблизиться к сестре.
– Выйдите все из комнаты! – потребовала Синтия. – Виви нужно переодеться!
Как только дверь за мужчинами закрылась, а Синтия склонилась к сестре, та залепила ей пощечину. Виолетта понимала, что знакомство нельзя начинать с рукоприкладства, но почему-то очень хотела врезать Синтии.
Брюнетка резко выпрямилась и со страхом взглянула на сестру. Синтия так растерялась, что даже побледнела. Удивительно, на что способна какая-то пощечина!
– Я просила не называть меня Виви, – спокойно сказала Виолетта. – Отвернись, я надену бюстгальтер.
