напоминать Лунской, что из-за патологического пристрастия к рулетке в городе ее считают чуть ли не сумасшедшей. – Нет, нет, нет! И не думайте! Никто не отдаст вам в руки компанию мужа.
– Но на что я буду жить?!
– Вам будет выдаваться содержание. А также будут погашаться задолженности по другим обязательствам безвестно отсутствующего, то есть Аркадия Игоревича.
– Я не понимаю, – простонала Кристина. – Это что получается, Матвей Силютин будет решать, сколько выдавать мне на жизнь?!
– Матвей Силютин, – согласился Гольшиц. – Если именно его назначат управляющим имуществом. Или другой человек.
– И я так никогда и не дождусь наследства?! – воскликнула в отчаянии Кристина.
– Дождетесь. Когда суд признает Аркадия Игоревича умершим.
– А когда его признают умершим?
– Если в течение пяти лет в месте его жительства не будет сведений о месте его пребывания.
– О господи! – взмолилась Кристина.
– Но, Кристиночка! Я думаю, не сегодня завтра водолазы обнаружат тело нашего бедного Аркадия Игоревича…
– Не обнаружат! – вырвалось у Кристины.
– Почему вы так уверены? – застыл в изумлении Гольшиц.
– Потому что… Потому что… Вы знаете, какая там глубина! Метров сто, наверное! И вообще…
Я не верю, что Аркаша погиб. Он просто… сбежал от меня с этой отвратительной, гадкой блондинкой!
Кристина всхлипнула и закрыла лицо руками. Гольшиц метнулся к несчастной и принял женщину на грудь.
– Ну, ладно, ладно, бедняжка, не плачьте, моя хорошая, вернее, плачьте, плачьте, вам будет легче! Ой, постойте, постойте, тут мой галстук…
Когда Роман Артурович удалился, с галстуком и рубашкой, испачканными косметикой Кристины, бедная эрзац-вдова свалилась, как срубленная березка, на диван и уткнулась в подушку.
– Боже мой, – прошептала Кристина. – Ну надо же было так попасться! Это какая-то западня!
Глава 25
Агрегатные состояния лапши «Доширак»
– Оп-па! Денежки! – удивился Валдаев, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака пачку купюр.
Костюм у Валдаева был преотличный – серый в незаметную черную полоску, с модными лацканами и отстрочкой. Да, он много чего хорошего привез из Европы (включая Брунгильду, исключая лишние килограммы).
– Кстати, о денежках, – сказал Здоровякин. – Маша просила передать, что ты натуральный негодяй. (Мария использовала другое выражение.)
Илья сидел за столом и внимательно изучал служебные документы. Из окна виднелась Петербургская площадь, где и располагалось здание ГУВД.
– Я? Негодяй? – искренне расстроился Валдаев. Машу он уважал, и ему хотелось, чтобы и она его ценила. – Но почему?
– Потому что, уезжая на озеро, ты не дал Брунгильде денег. Правда, Саша, как ты мог? Привез девчонку, оставил у себя жить, а не заботишься. Это, согласись, свинство.
– Но я…
– Ладно, скажи мне, что Брунгильда миллионерша и у нее золотая VISA. И поэтому ты не посчитал нужным оставить ей денег. Да?
– Да какая она миллионерша! Юная парижская оборванка.
Внезапно Валдаев хлопнул себя по лбу:
– Так вот же они, деньги! Я ей оставил! А она не истратила!
Валдаев протянул Здоровякину пачку банкнот различного достоинства, только что обнаруженную в кармане пиджака.
– Наверное, она не нашла, – понял Валдаев. – Вот глупая! Я ведь ясным русским языком ей сказал: «Матсредства – в левом внутреннем кармане серого пиджака, что висит в гардеробе!»
– Ясным русским! – возмутился Здоровякин. – Лучше бы пальцем показал или в руки дал! Говорить Брунгильде ясным русским – все равно что учить ежика карате, одинаково эффективно.
Препирательства друзей закончились с появлением Вани Евдокимова. Молодой кадр ворвался в кабинет с диким криком «Где сводка по тяжким насильственным?!».
– Да что же ты так орешь? – удивился Илья. – Возьми, вот лежит.
Ваня забрал сводку и как-то странно посмотрел на начальника.
– Илья Кузьмич…
– Что?
– А почему вы за моим столом сидите?
– Нельзя?
– Нет, ну… А?
– Изучаю материал по Коробкину и Горностай.
– А…
Ваня медлил. Его щеки, украшенные здоровым румянцем, покраснели еще больше. Что-то беспокоило парня. Он пошарил взглядом по столу, осмотрел другую мебель в кабинете, подвинул зачем-то стул.
– Да что ты маешься! – возмутился Здоровякин. – Или сядь, не мельтеши, или топай, куда тебе надо.
– Илья Кузьмич, – тихо сказал Ваня, – а вы не видели тут мой «Доширак»? Ну, это, лапшу растворимую… Я пообедать хотел…
Валдаев зажмурился, скорчил рожу, застонал.
– Илья Кузьмич, – предчувствуя самое плохое, пробормотал Ваня. – Вы опять!
Здоровякин скрипнул зубами и медленно поднялся со стула. Нет, он решительно не мог понять, почему все самое ценное и необходимое всегда оказывалось в точке соприкосновения его крепкого зада с поверхностью мебели!
– Какого хрена! – прошипел Илья. – Почему твоя лапша лежала на стуле?!
– Это она сейчас лежит, – с обидой сказал Ваня. – А до этого она стояла!
Он рассматривал расплющенный экспонат, прикидывая, удастся ли пообедать. В принципе, если пересыпать эту пыльцу в чашку… Правда, получится не лапша, а скорее суп-пюре…
– Эх, Ванюша, – сказал Валдаев, обнимая расстроенного парня за плечи. – Когда я работал в одном кабинете с Ильей, я тоже от него натерпелся. С ним ведь вообще ничего нигде нельзя оставить! Документы, губную помаду, коржики…
– Коржики… – эхом отозвался Ваня.
– Ни в коем случае! – кивнул Александр. – Найдет и сядет сверху! Маньяк какой-то!
– Хватить трепаться, – мрачно пробурчал виновник всех бед. – Евдокимов, работать!
– Кстати, Илья Кузьмич, – вспомнил Ваня. – Тут из Саманкульского района вам звонили. Сергей Воробьев, ведет дело Аркадия Лунского и Инги Сошенко.
– Ну, знаю я его. Мы с ним разговаривали.
– Так он просил помочь. Неофициально. Говорит, вы ведь там были, на озере, всех видели. Побеседуйте с народом. А то он, бедолага, к каждому свидетелю мотается из района на электричке. Он вам перезвонит!
– Ну вот, – приуныл Илья. – Своих дел по горло. Еще этому молокососу помогать.
– Мы поможем! – встрепенулся Саша. – А что? Так-с… С кого начнем? Я думаю, первым делом надо обязательно встретиться с Ольгой Валентиновной Терновик. Как ты считаешь, а?
«Вот уже целую неделю мы живем без А. И. и Инги. Как ни странно, агентство продолжает успешно выполнять заказы, созидать и креативить. Силютин взял на себя ответственность за наши души и отлично
