– «Запорожец», – усмехнулся Тимур.
На лице девицы застыла недоверчивая полуулыбка.
– Джип, – уточнил Тимур. – «Лендкрузер». Большой такой.
– Bay, – выдохнула маникюрша. На джип она, безусловно, была согласна.
Усаживаясь в машину, Тимур вспомнил, что не спросил, как ее зовут. «А какая разница?» – подумал он.
Увидев на пороге Кристину, адвокат раскудахтался. Усилием воли стерев с лица презрительное выражение, женщина вошла в квартиру. Здесь торжествовал антиквариат.
– Ах, ах, ну что вы! – ходил ходуном Гольшиц. – Я бы и сам приехал… В такую даль! Ах, Кристи…
– Денег займите, – коротко попросила Кристина. – Я отдам.
– Денег… – промямлил Гольшиц. – Сколько?
– Так. На жизнь, – объяснила гостья и назвала сумму.
У Гольшица прихватило сердце. Он опозорил бы еврейские корни, если бы расстался без стонов и сожалений и с суммой, в пять раз менее значительной.
– Да-с… – выдавил страдалец. – Что поделаешь… Вы привыкли к определенному уровню жизни. Я понимаю. Такие деньги… Такие деньги…
– Дадите или нет?
Несмотря на старания Кристины, ее губы все-таки презрительно изогнулись, а в ее взгляде мелькнули досада и раздражение.
– Конечно дам! – заметался Гольшиц. – Ах, ну вы уж и подумали, что я… Сейчас, сейчас! Кристина Вадимовна! – вдруг замер он, озаренный страшной догадкой. – Но вы ведь не играете?!
– Нет, – бросила Кристина. – Разве вы не в курсе?
У Гольшица хватало осведомителей, контролировавших каждый шаг его подопечной. Да, с того дня, как пропал Аркадий, Кристина ни разу не заглянула в казино. Роман Артурович с трудом верил в данный факт. Но именно так оно и было. Кристина с удивлением замечала, что ей становится гораздо легче миновать районы города, где расположены игровые заведения. Теперь она проезжала мимо и почти не трепетала.
Похныкивая, адвокат вынес пачку денег.
– Спасибо, – буркнула Кристина. – Верну.
Она небрежно сунула деньги в сумочку.
– Ах, ну что вы… Я же понимаю… Мы… Ой, а что ж мы в прихожей? Идемте, я сварю для вас изумительный кофе! – опомнился Гольшиц. И вовремя – Кристина уже спускалась по лестнице.
Она обернулась:
– Спасибо, я не хочу! До свидания!
Кофе Кристине предстояло выпить в обществе другого джентльмена. Все тот же мужчина с ярко выраженной азиатской внешностью поджидал ее на летней веранде ресторана «Лагуна».
– Здесь остаток, – сказала Кристина и отдала знакомому сверток с деньгами, исторгнутыми из адвоката.
Черные глаза мужчины мерцали, как две маслины. Он усмехнулся, дрогнув изящно очерченной бородкой.
– А ты пунктуальна. Кто бы мог подумать!
– Да, я умею держать слово, – просто, без помпы сказала Кристина. – Но в последнее время совсем забыла об этом. Но теперь все изменится.
– Чего вдруг? – удивился азиат. Его черные брови изогнулись в удивлении.
– Аркадия ведь больше нет, – тоскливо сказала Кристина.
Собеседник отвел взгляд в сторону. Постучал пальцами по плотной пачке денег. Потом внимательно посмотрел на женщину.
– Да. Его больше нет, – согласился он. – Увы…
В доме стало на одного ребенка больше. Рекс так же, как и братья Здоровякины, постоянно хотел есть, он так же, как и они, прыгал по диванам, визжал, путался под ногами, рвал журналы, ломал игрушки.
Но сейчас он лежал на кухне у Машиных ног и грыз гигантскую кость. Он старался не шуметь – Мария работала, Рекс отлично это понимал. За стенкой стрелял паутиной Человек-паук, и только его беспримерное мужество позволяло Маше углубиться в сочинение программы для компании «Консул» – пацаны не могли дышать и двигаться, пока Тоби Магуайер творил свои паучьи чудеса.
Звонок телефона нарушил семейную идиллию.
– Нет, Рекс, нет! – закричала Маша.
Но поздно. Рекс метнулся в спальню и уже волок за антенну телефон, спотыкаясь, но гордо блестя глазами – какой помощник! На этот раз ему удалось донести аппарат до цели почти без потерь, уронил всего три раза.
– Марь Анатольна! – бодро проорал в трубку лейтенант Евдокимов. – Здрасте! Я договорился насчет английского лагеря для ваших пацанов. Но Илья Кузьмич сейчас отсутствует, поэтому я не могу взять у него деньги, чтобы заплатить за путевки. Может, я к вам заеду?
– А сколько надо? – испугалась Мария. – Подожди, я посмотрю…
Она нырнула в шкаф, пошарила на полке, куда обычно сбрасывала наличность. Иногда денег было много: после получения очередного гонорара в шкафу высилась пирамидка Хеопса из тугих пачек, а рядом валялись разрозненные купюры и мелочь. «Такие деньги в доме хранишь! Отнесла бы в банк, пусть проценты б капали», – ворчала свекровь, чья финансовая прозорливость конкурировала с коммерческой одаренностью Билла Гейтса. Но в данный момент закрома Здоровякиных были почти пусты.
– M-да… – протянула Мария. – В этом месяце придется затянуть пояса. Как сказал правительственный чиновник, покупая сыну джип «гелендваген». Ваня, алло, а сколько нужно?
– Три путевки по семь тысяч. Итого – двадцать одна тысяча.
– Ты шутишь? У меня и половины нет.
– Мария Анатольевна, я вас предупреждал, что путевки дорогие.
– Этот ремонт… Ваня, знаешь, алчность строителей сродни мародерской. Никогда не затевай ремонт, Ваня, мой тебе совет.
– Вы же говорили, у вас очень культурный и обходительный прораб.
– Очень. Стелет шелковую простыню на ложе, утыканное гвоздями.
– На какое ложе, Марья Анатольевна?! – заволновался лейтенант. – На кровать? На какую кровать?
– Я образно.
– А… Ну, раз денег нет, тогда я откажусь. Ой, постойте, Илья Кузьмич пришли… Марья Анатольевна, до свидания! Илья Кузьмич сказал, что решит этот вопрос!
– Интересно, как он его решит? – удивилась Маша, возвращаясь к ноутбуку. – Откуда у него двадцать одна тысяча? Ой… Ой! А-а-а!..
Мария заверещала и задергалась на табуретке. Это Рекс почему-то вдруг переключился с косточки на Машины ноги. Он начал лизать их горячим, шершавым языком.
– Не делай так! – закричала на него хозяйка. – Я ведь родить могу!
Щенок уселся, как примерный ученик, составив передние лапы одна к другой, склонил голову набок. Вот, собрался сделать приятное родному существу, а что получилось! Но ведь Мария не возражала, когда он ерзал по ее ступням пушистым, теплым пузом. Тогда почему же ей не понравился его приятный мокрый язык? Ничего не понятно…
Щенок был еще совсем маленький и поэтому непредсказуемость поведения расценивал как недостаток, а не волнующую особенность женской натуры.
«…Май. Как трудно обо всем заботиться самой! Как грустно рассчитывать только на собственные силы! Какое счастье иметь мощный и разветвленный клан родственников и друзей, готовых помочь советом, а лучше – деньгами. А я, с моей нерациональностью и расточительностью, постоянно встречаю конец месяца в режиме суровой экономии. Вот опять в кармане ни гроша! И ведь еще, как минимум, два раза надо съездить к Кирочке и снабдить ее провиантом. Придется занять. Попробую у Инги. Наша новая начальница
