надежностью…
– Сонечка, скажи мне…
В кабинет проникла Агнесса Михайловна. Финансовая нимфа уже оправилась от нервного стресса, вызванного сменой руководства. Агнесса Михайловна обладала неоценимым качеством – она видела в людях только хорошее. Особенно если человек являлся ее начальником.
– Сонечка, скажи мне, Васенька провел вчерашний вечер у тебя? – деликатно осведомилась Агнесса Михайловна.
Соня смутилась, покраснела.
– Да, у меня, – прошептала она чуть слышно.
– Но пасаран! – Агнесса Михайловна подняла в воздух сжатый кулак. – Тогда я спокойна. А то переживаю, не ходит ли ребенок по злачным местам.
– Мы ведь пишем курсовой проект, – объяснила зардевшаяся Сонечка.
– Конечно, конечно, курсовой проект, – закивала Агнесса, – я понимаю, дело молодое… Курсовой проект…
Но они действительно писали курсовую! Вернее, Соня писала, а Вася создавал условия. Он сварил на ужин картошку, нарезал салат, покормил труженицу, помыл посуду. Более того, парень даже подобрал несколько уместных цитат из литературы, выданной ему Сонечкой. В одиннадцать вечера, смастерив совместными усилиями десять страниц текста, они расстались.
Интересно, каким ораторским даром нужно было обладать, чтобы убедить Агнессу Михайловну в невинности взаимоотношений ее сына и Сони Орешкиной? Софья, несомненно, такими способностями не обладала. Она только густо краснела под пытливыми взглядами бухгалтерши.
– Агнесса Михайловна, дайте мне координаты Ольги Валентиновны, – попросила Соня.
– А где ж я их возьму?
– Вы ведь оплатили тренинг психологическому центру? Дайте мне адрес.
– Через бухгалтерию ничего не проходило. Не знаю, наверное, Аркадий Игоревич заплатил аванс наличными. Но я не в курсе его дел с Ольгой Валентиновной.
– Ладно, я сама найду адрес центра.
– А зачем понадобилась Ольга Валентиновна?
Соня едва не призналась, что планирует пройти курс психологических консультаций. Она еще не рассталась с идеей привить себе те черты характера, которые завораживали ее в Инге. Она жаждала поднять самооценку. Она мечтала стать совершенством, сохранив несколько милых недостатков, оттеняющих ее уникальность. Она…
– Соня? Зачем тебе Ольга Валентиновна? – требовательно повторила Агнесса Михайловна.
Софья вернулась на землю и уставилась на финансисту. Нет, если и существовали у Сонечки сомнения по поводу собственной неординарности, обсуждать вопрос с Агнессой было недальновидно. Через час все агентство говорило бы о том, что Орешкина признала у себя маниакально-депрессивный психоз и готовится к лоботомии.
– Да так… Я собиралась привлечь ее к проекту Виолетты Крикуновой. Она отличный специалист. Пригодилась бы.
– А… Ну-ну…
Первая декада июля ознаменовалась для Марии двумя эпохальными событиями.
Во-первых, Ваграм приволок, сгибаясь от тяжести, мешок денег. Ну, не мешок, конечно, а несколько толстых пачек. И он сдержал слово – не обманул. Так, по крайней мере, решила Маша, оценив приблизительно рыночную стоимость сгоревшего и затем слегка отреставрированного офиса.
Кроме того, элегантный прораб вручил толстушке коробку с тортом. «О, Ваграм, ты бесподобен!» – умилилась Мария и захлебнулась слюной.
Во-вторых, дети отправлялись в загородный лагерь «Даллас». За семьсот пятьдесят долларов их обещали научить основам языка. За такие деньги Маша и сама кого угодно научила бы английскому (да хоть китайскому!). Но «Даллас» располагался в сосновом бору на берегу красивейшего озера. Пацанам, несомненно, там понравится.
Ну что ж, English так English! Маша полагала, что ее сообразительные микробы запросто овладеют иностранным языком. В случае, если не будут депортированы из лагеря на второй день после приезда.
– …Сто двадцать пять тысяч пятьсот, сто двадцать пять тысяч шестьсот… – бормотала Маша. Она сидела на диване и сортировала дензнаки по номиналу. Нельзя сказать, что процесс не доставлял ей удовольствия.
К боку Марии привалился щенок. Две минуты назад он схомячил миску макарон с тушенкой. Его пушистое светло-коричневое пузо стало тугим и круглым, и весь мир для Рекса был сейчас окутан сонной дымкой умиротворения. Немного, правда, волновало странное шевеление в Машином животе. Звуки, производимые внутренностями хозяйки, настораживали. Щенок прислушивался, шевелил ушами, ворчал. Ему мерещилось, что внутри Марии возится котенок.
Брунгильда помогала собирать детей в лагерь. Зеленоволосая красавица (да, теперь зеленоволосая!) стала доброй феей для Марии. Она уже виртуозно управлялась и с пылесосом, и с замороженными продуктами. Маша поняла – Брунгильдина бестолковость, в которой пытался уверить друзей Валдаев, распространялась лишь на лингвистическую сферу.
Да, девушка была не способна освоить русский язык. Но ведь достаточно включить радио или телевизор, чтобы убедиться – этой напасти подвержены не только иностранцы, но и многие русские. Кроме того, не просто русские, а журналисты и политики – люди, обязанные знать язык по долгу службы. Косноязычная Брунгильда, по крайней мере, не изображала из себя журналиста или политика. Она скромно работала девушкой Валдаева, а в свободное время помогала Маше с детьми и хозяйством.
Сейчас Брунгильда упаковывала в рюкзаки одежду и игрушки. Трехлетний Эдик настойчиво подсовывал различный скарб. Он, словно беженец, пытался увезти в лагерь все, нажитое за годы долгой жизни: восемнадцать машин, две мозаики, пять килограммов «Лего», пару десятков пластмассовых пауков и тараканов, альбомы для рисования, краски и гуашь, изысканную коллекцию щебня, стеклянные бусинки, танки, гаубицы, бульдозеры, три рулончика использованных пистонов, мягкого енота с полуоторванным хвостом и двух зайчиков, очки без дужки, пассатижи (Илья до сих пор в поисках), деревянное домино, три метра проводов и т. д.
– …Вы что?! – возмутился Ваня Евдокимов, осмотрев шесть увесистых сумок. – На целый год детей отправляете?!
– А можно? – с надеждой спросила Мария.
– Ну, мама! – завыли дети. – Не надо! Мы же соскучимся!
– Куда столько вещей?! – продолжал метаться среди баулов Ваня. – Марья Анатольевна, вы ведь через неделю к ним приедете!
– А надо? – расстроилась Маша.
– Конечно! Навестить, проведать. Одежду поменять. Ну-ка, разгружайтесь!
– Эта ноу одьежда, – вмешалась Брунгильда. – Эта игрушка, машинка, пистолета.
– Нам все нужно! – яростно выкрикнули близнецы Леша и Антоша. – Без этого мы не поедем!
– Пусть берут, – заволновалась Мария. Она всегда старалась избежать конфликтов. – Ничего страшного, довезем. Ваня, а где Илья?
– Он меня командировал. А сам поехал на осмотр места происшествия.
Сумки впихнули в багажник черного джипа. Рекс запрыгнул на заднее сиденье. Радостное предвкушение поездки снесло ему крышу – он вертелся волчком, прыгал, лаял и лез ко всем с поцелуями. Ваня с сомнением наблюдал, как Мария втискивается за руль. Она стала удивительно неповоротливой.
– Марья Анатольевна, давайте я поведу, – предложил лейтенант.
– Не-а, – покачала головой Маша. – Хитрый ты какой. Я и сама хочу.
– Я тоже мочь, – подхватила Брунгильда. – Я вправлять «феррари»!
– О чем это она? – тихо спросил Ваня. – Откуда у нее «феррари»? Богатая, что ли?
– Да ну! Просто фантазирует.
– Я вправлять «ягуар», – не унималась Брунгильда. – Я вправлять «порш»!
– Хорошо, хорошо, – успокоила ее подруга. – Ты Брунгильда Шумахеровна, мы поняли. Но джип все-таки
