– А? – рассеянно отозвалась Люся. – Что? Ах, да, всё в порядке. Скоро закончу.
– Даша сегодня опаздывает.
– Да, странно. На неё это не похоже.
Непосредственный руководитель Люси и Даши вовсе не отличался суровостью. Он был мил и безвреден, всегда закрывал глаза на опоздания, разрешал подопечным уйти пораньше или исчезнуть в самый разгар рабочего дня – к стоматологу, гинекологу, нотариусу и так далее.
Люся активно пользовалась доверчивостью завлаба, Даша, напротив, никогда не злоупотребляла.
Сегодня она задержалась на целых полчаса.
– Извините, – смущённо пробормотала Даша. – Не знаю, как вышло, но я села не в ту маршрутку. Уехала в тьмутаракань.
– О чём ты думала!
– О-о-о, – почему-то ещё больше смутилась Даша. – О чём я думала…
Она воображала себя Вероникой. Это было каким-то наваждением.
Лев Дмитриевич ушёл в свой кабинет. Люся окинула подругу скептическим взором. Та сняла серую ветровку и натягивала белый халат. Её наряд, а также удобные туфли почти без каблуков вовсе не подходили для стройной девушки. По европейским меркам возраст у Даши был студенческий, едва ли не детский. Но одевалась она как грузная тётка преклонных лет.
Люся конечно же всё это высказала вслух.
– Чучело ты моё! Удивительно: куклам ты шьёшь фантастические платья, у тебя потрясающий вкус. Подбираешь ткани, придумываешь украшения… Но сама одеваешься, как пугало. Ты, видимо, специально себя уродуешь.
– У нас сеанс психоанализа?
– Ты что, действительно села не в ту маршрутку? Или это легенда для начальства?
– Да, села. Была немножко неадекватна. Потому что всю ночь писала… писала контрольную для Андрюшки. Спать легла под утро.
– А что ты за него впрягаешься? Пусть сам пишет!
– Я ему помогаю. Им столько задают!
– Знаю! И что? За нас с тобой никто контрольных не делал.
– Ты училась с упоением, ты ведь обожаешь химию. А он и так ходит в институт из-под палки. Если бы я не заставляла – не вылезал бы из гаража.
– Пусть бросит институт и переселится в гараж.
– Ты с ума сошла! Его же сразу заметут в армию!
– Знаешь, я думаю, ты всеми силами стараешься превратить парня в тряпку.
– Какая ерунда!
– Да. Трясёшься над ним, не позволяешь принимать решения. Всё делаешь за него.
– Ему всего девятнадцать!
– Девятнадцать, – хмыкнула Люся. – Я в шестнадцать ушла из дома, и никто вокруг меня не прыгал. И я была, между прочим, сорокапятикилограммовой дохлятинкой – соплёй перешибёшь, а не здоровым парнем с огромными лапищами и внушительным писюном.
Даша покраснела:
– А про это тебе откуда известно?
– Здрасте, – рассмеялась Люся. – Сколько раз я у тебя ночевала! А Андрюша по утрам в одних трусах шастает. Уж я насмотрелась на его неземную красоту. Шикарный парнишка, что и говорить. Фактурный. Очнись, подруга. Твой пупсик давно вырос!
Даша вздохнула. Её мысли улетели вдаль, в те времена, когда ей было всего девять, и на крыльце роддома ей дали подержать кружевной свёрток с голубой атласной лентой.
– Вот, это тебе подарок, – сказала мама.
С того дня жизнь Даши изменилась, наполнилась новым смыслом. Братик был крошечным и сладким. И совершенно беззащитным. У Даши сжималось сердце от жалости. В девять лет она стала активно вживаться в роль мамы – настоящая мать была занята в университете, постоянно участвовала в симпозиумах и научных конференциях и поэтому нуждалась в помощи няньки.
Даша протягивала палец, и братик тут же крепко хватался за него розовой ладошкой. Ей выносили на улицу коляску и тяжёлого карапуза, и она гуляла – гордо и значительно, к зависти подруг. Доставала бутылочку, кормила малыша, трясла над ним погремушкой, показывала вертолёт в небе…
Выполняя услуги безотказной няни, Даша иногда срывала похвалу с уст матери. До появления брата её хвалили от силы раз в год. Отличные оценки в школе считались чем-то само собой разумеющимся, а работа по дому была святой Дашиной обязанностью. Всё это принималось как должное. Но забота о младенце была настолько существенной помощью, что не оценить её не могла даже вечно недовольная мать. Брат на самом деле стал подарком для Даши, она выросла в собственных глазах…
И вот теперь, напарываясь утром в окрестностях ванны на высокого полуголого дядьку, Даша, в отличие от Люси, не пялилась куда не надо (чего она там не видела!), а замирала от гордости: она вырастила большого, здорового парня. Он – её воплощённый труд, её бессонные ночи.
Ещё необходимо дать малышу высшее образование, дотянуть на аркане до диплома. И Даша буквально тащила брата – волоком, из последних сил, как крошка-медсестра тащит с поля боя раненого бойца…
… – Скажу Андрею, чтобы при тебе ходил поприличнее, – подвела Даша черту разговору.
– Да я совсем не против! Нет! – почему-то заволновалась Люся. – Хочет в трусах – пожалуйста! Да пусть хоть совсем голым бродит! Кстати, а у меня для тебя подарок.
– Правда? – удивилась Даша. – Какой?
– Необычный. Нематериальный. Это цитата.
– Ух ты! Интересно. А откуда?
– Из твоего любимого Сартра.
– Ого! Ты тоже стала его читать?
– Вот ещё! – фыркнула Люся. – По Интернету лазила и с экрана списала. Если я буду читать Сартра, то мне мужа точно не видать. Я и так уже в отчаянии, а если с Сартром – то и вовсе полундра. Мужики не очень-то любят умных и начитанных.
– И какая же это цитата?
– Вот, слушай: «Человек есть то, что он делает из того, что из него сделали». Классно? Думаю, как раз про тебя.
Даша замерла, вникая в смысл слов, произнесённых подругой. Удивительно, но они странным образом пересекались с её ночными переживаниями.
– Нравится? – спросила Люся. – Тебя выдрессировали мама-кобра и муж-вампир. Ты это… результат их психологических экспериментов. И что мы имеем? То, что имеем.
– Не говори, пожалуйста, о моей маме, – вспыхнула Дарья. – Я очень её любила… И она вовсе не была коброй.
– Прости, прости, – тут же извинилась Люся.
– А про мужа можешь говорить любые гадости, – разрешила Даша.
Она вспомнила, как фантазировала этой ночью, загоняя Виктора в дурацкое положение, и коварно усмехнулась.
– Ты сегодня какая-то таинственная, – заметила подруга. – У тебя глаза так странно сверкают. Признавайся, что случилось?
– Не выдумывай, – отмахнулась Даша. – Я – самая обычная.
Люся вовсе не составляла ежемесячный отчёт по производству автохимии, как полагал Лев Дмитриевич. По совету подруги она занималась статистической обработкой данных, касающихся её личной жизни.
Дарья, наделённая аналитическим умом (иными словами, страстью к самокопанию), предложила Люсе выяснить, что она делает не так. Надо было подсчитать количество встреч с мужчинами за последний квартал, прикинуть, какие способы и места знакомств были самыми удачными, попадались ли приличные кандидаты, и если да, то почему история не получала развития.
Сама Даша ни за что не согласилась бы снова выйти замуж, но к матримониальным поползновениям
