– Привет! Ты вернулся? Я рада.
– Привет, – менее радостно ответил Илья. Он неловко протянул жене хризантемы, а коробки с машинками поставил на стол.
– Мне? О! Красиво! Спасибо!
– Что за тип с Эдуардом?
– Нянь, – весело хихикнула Маша. – Гувернантк. Бонн. Бесподобный!
Награждать восторженными эпитетами постороннего мужчину (пусть всего лишь гувернера) позволительно в обществе подруги, но никак не в присутствии собственного мужа. Мария должна была бы это знать.
Тень недовольства легла на лицо Ильи. Суровость во взгляде его чрезвычайно красила, но вряд ли такое настроение благоприятствовало воссоединению семьи.
– И что они там читают? Беверихоризм какой-то. Это что – про исламский терроризм?
– Нет, Илюша! Что-то по психологии. Митя – студент. А близнецы в садике. И есть обед, если хочешь. Я наняла домработницу. Спасибо, что передал мне денег. И еще я взяла аванс в «Петровском». И наконец-то организовала наш быт. Митя сейчас пойдет с Эдиком гулять.
– Митя – это он? – мрачно кивнул в сторону стены Здоровякин.
– Да.
Непривычно веселая Маша все же дала волю эмоциям и повисла на шее Ильи. Чтобы одолеть труднодоступную вершину, ей пришлось сначала вспрыгнуть на кресло. Она несколько раз поцеловала мужа в щеку, в губы. Безумно давно Здоровякин не видел жену столь воодушевленной и радостной. А когда она в последний раз проявляла желание поцеловать его – он и вовсе забыл.
Тут бы Илье и воспользоваться моментом, ответить на поцелуи, забыть прошлое и отправиться в новую жизнь, полную взаимной любви и счастья, но… Присутствие в квартире незнакомого кента не давало ему покоя.
– И давно он тут? – отлепляя от себя Машу, строго осведомился Здоровякин тоном следователя, который говорит: «Хорошо, а теперь расскажите, где вы спрятали труп».
– Все время, пока тебя нет, – ответила Мария. – Тебя ведь не было целую неделю! Кстати, совесть-то не грызет острыми зубками? Или у нее вставная челюсть?
– У кого вставная челюсть? – не понял Здоровякин. – Здесь у вас, я смотрю, грандиозные перемены.
– Да!!! Господи, сколько бы мы сэкономили себе нервов, если бы эти прекрасные, милые люди – Митя и домработница – встретились нам раньше. Она готовит и убирает! Он ходит с детьми на прогулку. Я сижу у компьютера! Ты представляешь? Это какая-то несбыточная мечта, фантастика! – Маша восторженно хохотнула. У нее был вид счастливой женщины.
Ну а Здоровякин имел вид грозовой тучи. Внутри его потрескивали электрические разряды, он готов был взорваться и пролиться дождем праведного гнева.
– Что еще он делает? – нехорошим голосом спросил он.
Мария не услышала подвоха.
– Илюшка, я так отдохнула! Меня никто не дергал! Я полностью погрузилась в работу! Я занимаюсь программой для торгового дома по восемнадцать-двадцать часов в сутки! Это здорово! Это классно! Я вот- вот закончу! Слушай, оказывается, я ужасно по тебе соскучилась!
Но Здоровякин уклонился от новой порции поцелуев.
– Значит, достаточно было изолировать тебя от детей, чтобы сделать счастливой?
– Конечно! – страстно согласилась Маша. – И снять все заботы о домашнем хозяйстве. Любая женщина, на которой висит это бремя, будет счастлива освободиться хотя бы на неделю. Но, Илья! Ты бессовестный! Почему ты устраиваешь мне допрос! Это я должна тебя допрашивать!
– Интересно! Я застаю дома незнакомого мужика! Что мне думать?
– Что?
– Вот именно – что?
– Илья, с ума-то не сходи, – обиделась Маша. – Он нянька. Возится с детьми.
– Угу. А с тобой он тоже возится?
Если Здоровякин ставил целью окончательно испортить отношения с женой, то он выбрал верную тактику. Улыбка сползла с лица Маши, она нахохлилась.
– Спятил, – тихо констатировала она.
– Ты с ним спишь? – в белой ярости медленно произнес Здоровякин. Он сжал Машу за плечи и почти оторвал ее от пола. И еще основательно встряхнул. – Признавайся!
– Мне больно! – пискнула Маша.
– Спишь! – понял Илья.
– Идиот!
– Отомстила мне, да?
– Ой, лучше бы ты не возвращался! Так без тебя было хорошо! – выпалила Маша. Это не было правдой, но ей сейчас хотелось как можно сильнее обидеть Илью. Он ведь обидел ее гадким подозрением в супружеской измене.
– И не вернусь! – рявкнул Илья.
Кажется, подобное здесь уже происходило. Дверь содрогнулась, врезаясь в косяк, быстрые шаги на лестнице стихли.
Маша упала на диван и зарыдала.
Глава 18
– Знаете, девочки, – задумчиво сказал Родион, – тот тип, что приходил сюда с тобой, Лайма, а потом повез в боулинг Лизу…
– Что? – подняла голову Лиза. – Что?!
– Он странный какой-то. Он уже битых пятнадцать минут делает мне знаки сквозь стеклянную дверь. Неужели и меня хочет куда-то свозить?
– Почему же ты молчал целых пятнадцать минут! – закричала Лиза.
Она подскочила с места, уронила на пол рулон ватмана, фломастеры и стопку журналов «Интерьер» и бросилась к выходу. По дороге зацепила Лайму, недовольно взвизгнувшую, едва не уронив коллегу вместе с креслом.
– Полегче! – возмутилась подруга. – Вот ненормальная!
Родион понимающе вздохнул.
– Саша! – заорала Лиза, вырываясь из дверей «Артиссимо» стремительным вихрем. Она забыла о намерении хранить холодную неприступность. Неделя одиночества сделала ее мягкой и податливой, на все готовой. – Валдаев!
Валдаев стоял на тротуаре, ярко освещенный солнцем. Он широко улыбался Лизе, но прижать ее к себе не мог, так как держал под уздцы двух роскошных вороных жеребцов.
– Что это? – изумилась Лиза.
– Это мы. Я и кони. Не знал, как тебя вызвать из конторы. Три часа уже тут исполняю макарену, чтобы привлечь к себе внимание. А вы все уткнулись в компьютеры.
– Саша! Ты… Я…
– Ты удивлена? – засмеялся Валдаев. – Я этого и добивался. Не знал, как просить у тебя прощения за то, что надолго исчез. И решил, что лучший способ – удивить. Залазь, я подсажу.
– Куда?!
– На коня.
Вороные шевелили ушами и ноздрями, переступали копытами и тянулись к Лизиным волосам.
– Зачем?!
– Поедем прокатимся. Да не кричи ты, они испугаются. И от страха уделают вашу клумбу.
Через секунду Лиза уже оказалась высоко-высоко, в седле, и смотрела в счастливое, ликующее лицо Валдаева сверху.
– А если б я сегодня надела не брюки, а мини-юбку? Что тогда?
– О! – мечтательно закатил глаза Валдаев, представляя, что было бы тогда. – Думаю, отсутствие брюк
