– Неужели вы не общаетесь?
– Ну, ты ведь знаешь… Ирина теперь живет за городом, в коттеджном поселке. Добраться до нее не так-то легко.
– А сама она в городе, конечно же, не бывает? – язвительно спрашивает маман.
– Бывает, но у нее постоянно то шейпинг, то салон, то магазины… Сейчас она учится водить автомобиль. Это тоже отнимает уйму времени.
– Хмм… Вы ведь так дружили! Ну, а ребенка она тебе подбрасывает? Ведь ты обожаешь Аню!
Зачем с настойчивостью инквизитора возвращать меня к этой теме? Она сует раскаленный прут в открытую рану! Мне же больно!
– Аня тоже превратилась в чрезвычайно занятую девицу. Теперь она ходит в элитный садик, у нее бассейн, массаж. И еще они записались в студию, где готовят юных манекенщиц.
– Наверное, очень юных.
– Да уж. И еще Ира наняла гувернантку, – могильным голосом добавляю я.
Мама вздыхает и смотрит на меня укоризненно – вот-вот с ее губ сорвется замечание: «А я тебя предупреждала!»
Да, она предупреждала, что нельзя прикипать душой к чужому ребенку! Но разве могла я воспринимать Аню не как часть себя? Ведь я забирала их из роддома! Я только грудью не кормила, а все остальные функции исправно выполняла. Для Иры и Ани я была опорой, палочкой-выручалочкой, кариатидой, поддерживающей их шаткий, безденежный быт. Но вот появился он – роскошный, богатый мужик, Лев Таиров, местный король недвижимости, владелец нескольких риелторских фирм. И меня отодвинули в сторону, как ненужную деталь! Убрали с глаз долой, как опостылевший торшер!
Сообщением о гувернантке Ирина буквально меня добила. Зачем им чужой человек, если есть я – готовая по первому зову мчаться за тридевять земель, в их коттеджный поселок, лишь бы провести время с моим драгоценным человечком! Я еще чувствую Анин поцелуй на щеке, и ее атласные ручки, обнимающие мою шею, ее восхитительный запах… Я ужасно скучаю!
А после того, как обошлась со мной Ирина на прошлой неделе, я и вовсе перестала отвечать на ее звонки.
– Хорошо, давай-ка не будем об этом, – говорит мама, увидев слезы в моих глазах.
И я чрезвычайно ей благодарна – обычно она менее щепетильна и готова разрабатывать избранную тему вплоть до полного морального уничтожения собеседника. Она могла бы напомнить, как Ира жила за мой счет, как я покупала им продукты, лекарства, выполняла Ирину работу, лишь бы ее не уволили. Самой Ирише это не удавалось.
Зато она сумела приворожить владельца «Квартала» Льва Таирова – и теперь живет за городом. В январе они собираются сыграть свадьбу.
– Ну, давай поговорим на более приятную тему. Ты, конечно, знаешь, что погиб Аслан Кумраев?
Конечно, я в курсе. Но зачем нам обсуждать смерть Кумраева?
– Мммм, – предельно развернуто и исчерпывающе отвечаю я на мамин вопрос.
– И так нелепо! Свалился на стройке в какую-то яму. Чего ему в офисе не сиделось?
– Мам, а разве ты была с ним знакома?
– Сталкивались пару раз. Ты ведь понимаешь, в нашей среде мы все друг друга знаем.
Я пытаюсь быстро высчитать денежный эквивалент понятия «в нашей среде». Сколько нужно иметь на счету в банке, чтобы стать членом этой самой среды? Десять миллионов рублей? Один миллион евро?
Но говорить о Кумраеве – выше моих сил. Мне необходимо молчать. Ведь о мертвых – только хорошее. А если я открою рот, то обязательно скажу какую-нибудь гадость об Аслане. Давайте лучше поговорим на темы государственного устройства – например, о запевалах реформы здравоохранения. Ведь наши министры-реформаторы живы и здоровы, и потому в их адрес можно высказываться правдиво. Как они того заслуживают.
Но мама продолжает теребить меня.
– Ты ведь постоянно писала о его мебельных салонах.
– Да, писала.
– Тесно с ним контактировала.
– Угу.
– И что?
– Ничего хорошего. Он изводил меня придирками.
– Конечно! Что за работа – писать на заказ рекламные статьи?
– Чем она хуже любой другой?
– Бесперспективна и зависима.
– Человек всегда зависим – от погоды, мнения окружающих, настроения начальства, а самое главное – от тех, кого любит. Я ведь обеспечиваю себя? И ладно.
– Ты слишком болезненно реагируешь на мои замечания.
– Это ты болезненно реагируешь на мои попытки жить собственной жизнью.
– Я старше и умнее.
– И намного красивее, – киваю я. – Но ведь это – моя жизнь!
Мама раздраженно хмыкает. Но, очевидно, безоговорочное принятие тезиса о ее физическом и умственном превосходстве приятно щекочет ее самолюбие.
А меня волнует другое: откуда Марго узнала, что я писала о мебельных салонах «Таунхауз», принадлежащих Аслану Кумраеву? Ведь раньше она принципиально не читала «Удачные покупки» и полностью игнорировала журналистские потуги дочери. Неужели маман теперь следит за моим творчеством? Неужели я стала ей интересна?
Глава 4
Усы и чувства
Проверяю телефон – за последние два дня Ирина звонила мне несколько раз. Я стойко игнорирую подругу. И вот теперь на экране появляется ее взволнованная эсэмэска: «Кумраев разбился на стройке! Ты знаешь об этом?!!»
Ну, никому не дает покоя печальная участь миллионера! Вот и Ириша шлет сообщения, и многочисленные звонки (а за последние месяцы я уже отвыкла быть в эпицентре ее внимания), очевидно, объясняются той же причиной – подруге хочется обсудить новость.
А ведь она лишь раз встречалась с Асланом Кумраевым. И какое неизгладимое впечатление произвел на нее этот голубоглазый брюнет! Я стала невольным инициатором их знакомства, взяв Иришу с собой на презентацию. Я намеревалась произвести фурор на вечеринке, сразив присутствующих неземной красотой. Но как-то совершенно вылетело из головы, что рядом с Ириной у меня такие же шансы быть замеченной мужчинами, как у Аллы Борисовны – сохранить инкогнито, отправившись в продуктовый за молоком.
На презентации Ирина блистала. Кумраев, потрясенный очарованием незнакомки, тут же начал подбивать клинья и строить грандиозные планы совместного освидетельствования его коллекции сушеных кактусов. Ириша приняла предложение – ведь тогда, ранней весной, она еще не являлась невестой Льва Таирова, она и вообразить не могла, какой замечательный сюрприз ей уготован судьбой. Тогда Ирина была женщиной, только-только отсидевшей заключение декретного отпуска. И она жаждала развлечений.
Поэтому уехала с вечеринки в лимузине Аслана Кумраева.
Что он с ней сделал в своем шикарном особняке – не хочется и вспоминать. Желание барышни испытать давно забытые приятные ощущения вошло в противоречие с намерением Аслана организовать себе ночь
