Эванжелина.
— Спи, глупая. Так мы станем лесбиянками.
— Боже, какой кошмар!
В четыре часа утра пришлось оказывать скорую помощь Антрекоту. Хотя его умственных способностей хватает на то, чтобы открыть холодильник и стащить сосиски, но он, дуралей, почему-то до сих пор не может понять, что с них надо снимать целлофан.
— Знаешь ли ты, Эванжелина, что мотивация человеческого поведения имеет три уровня, — самодовольно разглагольствовала я на следующее утро, собираясь отправиться на работу и добровольно сунуть голову в гильотину потаповского гнева. — Первое — это мотивы, которые мы сознаем и можем обсудить с друзьями. Почему, например, Потапов будет сейчас на меня орать? Он возмутится фактом моего злостного неприсутствия в агентстве. Второе это мотивы, которые мы не склонны признавать: Потапов будет орать на меня еще и потому, что даже в пятый раз он женился не на самых красивых ногах, и его это раздражает, а я своим видом ежедневно напоминаю ему об этом. И третье — мотивы, которые мы не осознаем: Потапов нервничает, потому что я для него бесконечно дорога и сексуально притягательна, но он никак не может этого понять. Эванжелина смотрела в потолок, и лицо у нее было кислое и недовольное, словно у моджахеда, обнаружившего исчезновение вагона с тротилом.
— Я хочу, чтобы Лена сделала мне прическу.
— Ты и так прекрасна. Зачем?
— Хочу. Новую.
Женщина создана для желаний, мужчина — для их исполнения. И так как рядом с Эванжелиной не было в данный момент мужчины, мне, как радушной хозяйке, приходилось исполнять все ее глупые прихоти.
— Сходим после обеда.
К удивлению сотрудников рекламного агентства, уже предвкушавших (предатели!), как Володя Потапов прямо на рабочем столе скрутит меня в плетенку с маком, директор фирмы был непривычно лоялен. Он не орал, не бил меня по лицу хрустальной вазой и даже не требовал плана на неделю. Оказалось, что фирма «Фантом» решила по результатам семи месяцев сотрудничества с нами выплатить рекламному агентству поощрительный гонорар. Это был мой клиент.
— А про тебя они сказали, что если еще через три месяца результат нашего сожительства будет так же явно положителен, то они презентуют тебе новую «семерку».
— Танька, быстро возьми трубку. — В дверном проеме возникла стриженая голова нашего семнадцатилетнего текстовика-самородка Миши.
Звонила Эванжелина.
— Душа моя, тебя рвут на части. Сиди на месте, сейчас к главному входу подкатит «БМВ» и отвезет тебя туда, где делают деньги…
— Эванжелинка, у меня созрел план, — затараторила я в ответ. Одевайся и через пару часов подъезжай на Чистопрудный бульвар к туристической фирме «Балтика» и жди меня.
Темно-синий «БМВ», собственность семейства Лозинских, подвез меня к старинному, украшенному многочисленными балкончиками из кружевного железа зданию банка «Альянс». В стеклянном лифте, сопровождаемая предупредительной секретаршей и обдуваемая прохладным воздухом из невидимых кондиционеров, я поднялась на третий этаж и попала во второе (после главного сейфа) святилище банка — кабинет председателя правления.
Дмитрий Васильевич поднялся мне навстречу. Его лицо показалось знакомым: дочь унаследовала красоту отца — те же нос, губы и серые глаза. Только он так и не смог мне улыбнуться, хотя и сделал слабую попытку. Виски уже седели, атлетическая фигура подразумевала ежедневные пятнадцатиминутные упражнения с 48-килограммовой гирей. Как и его дом, внешний облик Дмитрия Васильевича поражал уверенной роскошью.
Справа от рабочего стола банкира, спиной к окну, сохраняя необходимую сосредоточенность, но сияя глазами в мою сторону, сидел Андрей.
Секретарша, помахивая модным светлым локоном и едва не попадая им в чашки, принесла кофе.
— Сегодня ровно неделя, как мы в последний раз видели дочь… произнес Дмитрий Васильевич сдержанно.
Я, эмоциональная и отзывчивая по своей природе, тут же пришла в состояние транса. Исчез единственный ребенок. И такой хороший, любимый, талантливый…
— Я пригласил вас для того, чтобы познакомить. Это Андрей представитель частной сыскной фирмы. Я попросил его помощи. Татьяна приглашена моей женой, в надежде, что женская интуиция сможет оказать поддержку профессионализму детектива. Прошла целая неделя. Никаких следов, никаких звонков от возможных похитителей. Может быть, вам обменяться версиями?
Я посмотрела на Андрея, который вчера так. стремительно убежал от голой Эванжелины, и прочитала в его взгляде бодрый призыв: «Не робей, крошка, этот парень плохого не посоветует!»
По каким-то незаметным движениям Дмитрия Васильевича сразу стало понятно, что краткая аудиенция закончена. Мы в скорбном молчании пошли к выходу, я старалась отгородиться от нахального сыщика барьером презрения.
— Ребята, — притормозил нас Дмитрий Васильевич, — вы понимаете… Если вы найдете дочь, то я ваш должник до конца жизни…
Водитель темно-синего «БМВ» направился ко мне, изъявляя желание отвезти обратно к рекламному агентству, где я оставила свой автомобиль, но Андрей бесцеремонно схватил меня за локоть и запихнул в «девятку».
— Ты разве, мое тщедушное сокровище, не слышала, что сказал наниматель? Теперь мы работаем тандемом.
— А что же это ты так стремительно вчера сбежал? — ехидно спросила я, пытаясь освободить запястье от железного обруча его ладони.
— Я забыл одно правило: идешь к женщине, возьми плеть. А я принес розы…
— А мне больше по душе Фромм, который утверждает, что любить — это искусство и ему нужно учиться. Но не всем дано этим овладеть, особенно, я думаю, таким противным, нудным, болтливым типам, как ты.
Рука никак не освобождалась, что меня почему-то страшно сердило. В конце концов я не выдержала и укусила поклонника Ницше. И тут же раскаялась в своем поступке: ну что за детское поведение!
— Ого! — рассмеялся мучитель, разглядывая отпечатки зубов. — Какая ты горячая, я схожу с ума. Я за тобой следил с тех пор, как ты начала приставать к директору «Балтики». Но если честно, то, отсекая профессиональные интересы, я просто от тебя в восторге. Давай я сегодня переночую у тебя? Так нам будет легче выдвигать гипотезы, опровергать их, исследовать мотивы. И к утру преступник будет теоретически пойман.
— У меня нет никаких версий. Честно.
— Верю. Но это не повод отказывать мне в ночи любви. Значит, договорились: сегодня вечером ты отправляешь свою голую подружку куда-нибудь в другое место, а я раскрываю тебе некоторые профессиональные тайны.
Он снова рванул к себе мою бедную, полуоторванную руку и поцеловал. Я сникла. Я, конечно, могу на некоторое время противопоставить броню равнодушия наглости возбужденного юнца, но как долго он будет испытывать мое терпение? Пусть приходит, в крайнем случае мы обмотаем его шнуром от кофемолки.
Единственное, что удивляло меня в агрессоре, — это отсутствие у него желания познакомиться с Эванжелиной.
Эванжелина прохаживалась вокруг розовой клумбы и этим маневром добилась того, что сильная половина сотрудников «Балтики» едва не протаранила оконные стекла. И ей даже не пришлось надевать короткую юбку на красавице был легкий брючный костюм из ярко-синего льна с накладными карманами и золотыми пуговицами: Блестящая челка прыгала в такт ее решительным движениям. Я мысленно поблагодарила Эванжелину за внимательное отношение к моей просьбе. Лапочка!
