Сегодня в ресторане Егор наверняка подумал, что его атаковала ядовитая гарпия…
Глава 17
Трагедия в «обезьяннике»: дисквалификация няньки
– Юля, мне так неудобно! Я уже всех обзвонила и, как назло, никто не может! Это закон подлости! Одна бабушка в Турции, вторая – на симпозиуме, все подруги на работе! А у меня сегодня ответственный день, мои ученики выступают в театре. Юля, пожалуйста, всего на три часа, не больше! – виновато тараторила в трубку Лиза.
К счастью, она говорила по-русски, иначе я бы не поняла ни слова.
Знакомая ситуация: аврал, знаменательное событие, отчёт, свидание, визит к врачу – и так получилось, что совершенно некуда деть ребёнка. Тут приятельницы сразу же вспоминают о непревзойдённом педагогическом даре некой Юли Б. Мне остаётся только гадать, как им удавалось справляться с безвыходными ситуациями до встречи со мной.
– Садик сегодня не работает, воду отключили, – объяснила Лиза.
– Ноу проблем, – успокоила я, продемонстрировав блестящий английский и одновременно подавив вздох. На сегодня запланировала массу дел, и чужой ребёнок вовсе не вписывался в мои планы. – Привозите, мамочка, дитя. Или хочешь, чтобы я сама заехала за Ваней?
– Ой, а ты сможешь?
– Легко, – грустно согласилась я. Хотела разобраться с читательской почтой и взять интервью у известного в нашей области архитектора. Но придётся заняться Иваном…
Ребёнок рванул мне навстречу с такой неподдельной радостью, что я тут же прекратила мелочный подсчёт рабочих часов, уничтоженных Лизиной просьбой. Мы с Ваней виделись всего один раз, но сейчас он наградил меня улыбкой, полной счастливого узнавания.
– Видишь, как ты ему понравилась, – заметила Лиза и сразу же сморщила нос в виноватой гримасе – слова прозвучали как неприкрытая лесть, заискивание перед нянькой.
Что ж, безумное число мамаш на всей планете угождают нянькам своих детей, способным подарить им немыслимое удовольствие: пару часов, а то и целый день свободы. Честная и порядочная няня, к тому же установившая контакт с ребёнком, – это настоящее сокровище, редкий природный феномен.
И все эти слова в полной мере относятся ко мне. Я бы составила счастье какой-нибудь семьи, если б решила сменить профессию журналиста на тяжёлый хлеб беби-ситтера.
Зря, что ли, Ева, собственница маникюрного салона, пристально следит за состоянием моих ногтей и беспрекословно предоставляет в пользование парк своих шикарных вечерних нарядов? Потому что она знает: если в одиннадцать часов вечера ей вдруг понадобится исчезнуть из дома и провести неизвестно где всю ночь, то Мишутка будет пристроен в надёжные руки…
Непревзойдённая супернянька, я тут же сбагрила малыша в детскую игровую комнату в торговом молле «Бумеранг».
– Ваня, ты же не против?
– Не против, – эхом отозвался ребёнок.
Он уже с вожделением смотрел в сторону батута и бассейна с шариками. В «обезьяннике» было весело, дети лихорадочно мельтешили, словно атомы. Я поставила Ванины кроссовки в шкаф и поправила на пацане морской костюмчик – на полосатой футболке была вышита яхта, синие шорты украшены золотым шнуром. Не хватало лишь белой капитанской фуражки. Но и без неё малыш был чудо как хорош – Лизины глаза, ямочки – настоящий рекламный младенец.
– Ваня, это всего на часок! – испытывая муки совести, объяснила я. – Понимаешь, мне надо работать.
– Работать, – согласился Ваня.
– Архитектор подъедет прямо сюда.
– Сюда.
– Мы с ним встретимся в кафе, и я возьму у него интервью. А ты тем временем потусуешься с народом. Зато потом, в четыре часа мы с тобой отправимся в кукольный театр смотреть сказку.
– Сказку? Хорошо, – послушно кивнул Ваня.
Передавая сына на поруки, Лиза, пылая гордостью и счастьем, сообщила, что у них наметился прогресс. Или рекомендованный мною логопед оказался на высоте, или время подошло, но Ваня с каждым днём расширял свой словарный запас.
– Юля, спасибо тебе огромное, – горячо поблагодарила Лиза. – Это всё ты!
– Не говори ерунды!
– Нет, серьёзно. Ведь мы набегались по врачам, наслушались всякого. И я уже смотрела на Ваню с горечью и жалостью – ну почему, почему у меня нестандартный ребёнок? Как бы я хотела, чтобы он был как все! А ты каким-то невероятным образом внушила мне, что Ваня самый обычный ребёнок, просто у него свой график развития. Я расслабилась, отпустила ситуацию, перестала терроризировать его прибаутками и считалочками, пытаясь растормошить. И тут он начал говорить. Словно лавина понеслась вниз по склону! Каждый день добавляется десяток новых слов!
Сообщив воспитателю в игровой комнате имя ребёнка и номер моего мобильника, я устремилась к известному архитектору. По его проекту в одном из парков города построили Аллею Славы, торжественное открытие планировалось через две недели, накануне майских праздников. Интервью в газете пришлось бы кстати…
К счастью, архитектор не стал капризничать, когда я попросила встретиться в кафе, а не в его мастерской, как мы договаривались раньше, и послушно приехал в «Бумеранг». Он мне понравился – артистичный, но в то же время очень чёткий и деловой. Кроме архитектурных проектов занимается скульптурой и графикой, устраивает персональные выставки…
Собеседник рассказывал о своём творчестве так, словно рисовал тушью линии на ватмане, сплетая их в красивый узор. Удивлял неожиданными поворотами мысли, вставлял неизбитые афоризмы… Да, архитектор хорошо подготовился к интервью. Не всем удаётся качественно себя пиарить. Но мой визави явно обладал талантом и в этой области. Он максимально выгодно преподнёс публике себя и свой проект. И умудрился, занимаясь откровенной саморекламой, не вызвать у меня протеста, а произвести приятное впечатление. Ведь, перегни он палку, я могла бы забастовать и с помощью нескольких ремарок вывернула бы все его слова наизнанку, – журналисты виртуозно владеют этим искусством.
Но архитектор произвёл приятное впечатление, поэтому оставалось лишь переложить на бумагу все его домашние заготовки…
Когда встреча закончилась, архитектор остановил мою руку, протянутую за счётом.
– Нет уж, давайте я сам, – галантно возвестил он.
– Я вас сорвала с места, вытащила сюда. Позвольте мне оплатить счёт!
– Боже упаси!
– Какой ежедневник у вас симпатичный, Юля. Можно взглянуть?
Я замерла. По особым модуляциям в голосе собеседника, по ударению, с ласковой настойчивостью отметившему слово «ежедневник», поняла – он, как и я сама, принадлежит к особой касте людей – тех, кто помешан на канцтоварах.
Архитектор погладил переплёт, проверил качество бумаги и шрифта…
– Недурно, недурно, – сообщил он.
– Предыдущий был гораздо лучше, – пожаловалась я. – Увы, посеяла!
– Непросто подобрать хорошую записную книжку. Или, как сейчас говорят, планнер, – многозначительно посмотрел на меня архитектор. Для меня, блокнотного маньяка, в этой фразе заключалось гораздо больше смысла, чем для любого постороннего свидетеля нашей беседы.
