о сексуальной жизни своих совершеннолетних детей. А я вот приобщилась. Благодаря вам. Вы наняли меня для этой работы. Я обработала колоссальный массив данных. И получила обескураживающий результат: из бюджета завуалированно скачиваются деньги. В моей программе этот дефицит проявляется явственно. В каждой статье, в каждом разделе. Я выделила эту строку малиновым цветом и огоньками.
– Какими огоньками! – застонал Вепрецкий. – Маша!
– Да! Теперь экран беспрестанно мигает дискотечными огнями. Нет, я понимаю. К любому бюджету кто-нибудь да присосется. Общее – значит ничье. Как же не воспользоваться! Но чтобы так цинично, последовательно, безостановочно! Хамство! Натуральное хамство!
Мария раскраснелась. Ян Николаевич смотрел на девушку во все глаза. А в глазах его сиял ужас.
– Сначала я подумала: невозможно! Я ошиблась. Что-то не то насочиняла.
– Конечно ты ошиблась! – рьяно поддержал Вепрецкий.
– Тогда я не ограничилась данными этого и прошлого года, а взяла цифры бюджета начиная с девяносто девятого.
– Как?! – взвился Вепрецкий.
– Да.
– Где ты взяла данные?!
– У вас.
– Я тебе не давал!
– Да у вас! В базе данных финансового управления.
– Она ведь защищена от проникновения!
– Ну так… – Мария смущенно опустила взор. – Вроде защищена…
Этого Мария как-то не заметила. Ей нужны были цифры за последние пять лет, и она их получила.
– Ян Николаевич, речь сейчас о другом. Что делать? Куда обращаться? В ФСБ? Посоветуйте. Я даже приблизительно знаю, кто в этом замешан. Программа дает наглядное представление, куда уходят деньги. Некоторые постоянные перечисления просто убийственно неразумны.
На Вепрецком не было лица. Он постарел, осунулся, смотрел загнанно.
– Маша, ты не понимаешь?
– Что?
– Ты обо мне подумала?
– Нет, – промямлила Мария. – А надо было?
– Моя судьба тебе совершенно безразлична?
– Ну… Вроде бы не совсем, – соврала Мария. – Конечно не безразлична! А вы-то тут при чем?
– При том! Кто тебе заказал эту программу? Я. И люди, которых ты собралась вывести на чистую воду, первым делом рассчитаются со мной. А потом с тобой.
– Ян Николаевич, они не успеют! – успокоила Маша. – У моего бывшего мужа знакомые в ФСБ, ОБЭП. Им и отдадим программу. Пусть разбираются. А мы с вами как бы и ни при чем.
Вепрецкий обхватил голову руками. Он уже проклинал тот день, когда решил связаться с этой девицей. Чересчур шустрой, чересчур пронырливой.
– Знаешь, мы поступим иначе.
Вепрецкий встал с кресла и открыл сейф. Тугие пачки денег легли на стол аккуратной пирамидой.
– Ты проделала большую работу. И не твоя вина, что в результате мы получили не совсем то, что хотели.
– Как! – возмутилась Мария. – Но программа работает преотлично! Я учла все ваши пожелания. Я полностью отвечаю за результат, я в нем уверена. А то, что попутно вскрываются интимные подробности нашего областного бюджета, – это побочный продукт. Ничего не поделаешь! Многие хорошие вещи имеют побочный продукт. Дети, к примеру, побочный продукт любви, куда ж от них деться?
– Мария! Угомонись. Бери деньги. И отдай мне компакт-диски.
Маша долго и пристально смотрела на Вепрецкого. В кабинете висела тревожная тишина.
– Вы что, серьезно?
– Абсолютно серьезно.
– Значит, визит в ФСБ отменяется?
– Однозначно.
– И вы решили заплатить мне наличными? Не через бухгалтерию?
– Да.
– Ладно, воля ваша, – грустно и обиженно вздохнула Мария. – Вы заказчик, можете распоряжаться программой по своему усмотрению.
Она поставила на стол сумку с ноутбуком, достала диски.
– Вот.
– Это все?
– Угу.
– А копия есть?
– Копия? Конечно. В моем компьютере. В офисе. Помните, вы меня как-то до него провожали?
– «Поможем!»?
– Да.
Мария совершенно сникла. Мысль о том, что плоды ее длительных трудов будут безжалостно уничтожены, терзала ее.
– Вся прелесть программы – в ее наглядности, – грустно заметила она. – У вас тонны документов, миллионы цифр. Вся эта бумага – отличный камуфляж для подлости, которую вытворяют с бюджетом. А моя программа…
– Маша, бери деньги, – перебил Вепрецкий.
– Беру, – обреченно вздохнула Мария. – Только вы что-то много приготовили.
– Компенсация за моральный ущерб.
– Да уж. Расстроили вы меня…
Мария смела со стола часть пачек.
– Я возьму ту сумму, о которой мы договаривались, – сказала она.
– Ну, смотри сама. Как насчет ужина в ресторане?
– Когда?
– Сегодня. Закатимся куда-нибудь на всю ночь!
«А куда я дену детей?!» – едва не выпалила Мария.
– Я подумаю, – туманно ответила она.
Маша вышла на крыльцо управления. Впервые за весну солнце начало припекать по-настоящему. Оно сверкало в голубом небе, и это радостное сияние совершенно не соответствовало внутреннему состоянию Марии. Копия программы хранилась не только в компьютере, установленном в «Поможем!». Еще один диск лежал сейчас в кармане Машиной куртки. Она всегда делала несколько резервных копий – на непредвиденный случай.
– Полина, ты что? – возмущенно воскликнула Вика. – Какая Алиса Витальевна! Посмотри на меня! Это же я, Вика!
– Вика? – пробормотала Полина. Вид у нее был озадаченный.
– Если ты сейчас скажешь, что не знаешь и никогда не знала Викторию Коробкину, я умру прямо здесь, на коврике для вытирания обуви!
Нежданные гости ввалились в прихожую и прикрыли за собой дверь. Аполлинария не сдавала позиций – она не торопилась отказываться от своих слов. Денис впервые видел такую красавицу не по телевизору или на фотографии в журнале, а на расстоянии вытянутой руки. Его приверженность блондинкам в последнее время значительно пошатнулась. Темноволосая красотка с яркими зелеными глазами, мерцающими как драгоценности, смотрела на него и на Викторию удивленно, но спокойно.
– Алиса, о чем вы говорите?
– Откуда вы знаете Алису Горностай? – вступил в интересный диалог Денис.
– Полина! Ну посмотри на меня! – чуть не плакала Вика. – Это же я! Мы с тобой играли на пианино в четыре руки! Вышивали гладью! Сейчас, сейчас… я тебе что-нибудь расскажу из нашей школьной жизни…
