– Значит, бросил тебя на диван?
– Угу.
– А ты ему лбом по носу?
– Да.
– Регбистка. Я тебя предупреждала, что Виктор опасен.
– Кира Васильевна сказала, что он уехал в Австрию и пробудет там до середины апреля.
– Какой негодяй. Хотел перед отъездом устроить себе праздник. Ты молодец, что не позволила использовать себя. Кстати, если бы ты носила на лбу диадему, то Европа увидела бы Виктора Сергеевича со сломанным фиолетово-зеленым носом. Как эффектно! Владик, Владик, а нельзя ли повторить?
Владислав мгновенно испарился и вскоре возник с двумя вазочками.
– Прекрасные дамы! – объявил он. – В понедельник в честь начала новой рабочей недели я буду счастлив предложить вам креветок в белом вине под майонезом. Название пока не придумал.
– Вот это да! – воскликнула Орыся. – Весь «Шелтер» будет объедаться или только мы одни?
– Что ты, Рыся, – удивился Владик, – если я буду кормить дорогостоящими морепродуктами вашу густонаселенную фирму, кафе разорится. Исключительно для вас, мои чудесные принцессы, порозовеет от смущения креветка, расстанется со своим хрустящим панцирем и нырнет в горячую ванну из белого вина, а потом комфортно разместится на блюде, завернувшись в белоснежные простыни острого майонеза и стыдливо прикрывшись листиком свежайшей петрушки. Только для вас!
– Ты милый, – сдержанно улыбнулась Катерина. Она не могла улыбаться на полную громкость, от души, как обычно, потому что кожа на лбу двигалась и тревожила ее шишку, замаскированную толстым слоем пудры.
– Владик, тебе нравится цвет моих волос? – спросила Орыся.
– Да! Паприка и морковь. Огненный блеск. Но пардон, мне надо мчаться к плите.
– Ты знаешь, Катерина, Владик ведь отучился два года на философском факультете, потом подался в кулинары. Нашел свое призвание. Не сомневаюсь, лет через пять он будет владельцем собственного ресторана, где зал и кухня будут совмещены, и посетители смогут наблюдать, как он орудует над кровавым бифштексом и артистично шинкует грибы. Его ресторан будет пользоваться громадной популярностью.
– Я уважаю профессионалов. Я тоже хотела бы стать настоящим профессионалом в каком-нибудь деле. Ты, Орыся, например, гениальный синхронный переводчик...
– Виктор Сергеевич, между прочим, гениален во всем, что касается бизнеса, и в частности страхового дела. Ты его тоже уважаешь?
– Ненавижу!
– Правильно. Ой, что я вспомнила. Хочу тебя кое о чем попросить. Я купила Леониду подарок на день рождения, пусть полежит у тебя. А то он вечно сует свой нос во все дырочки и увидит коробку раньше времени.
– Пожалуйста.
– Бежим, обед кончился.
Девушки направились к выходу, сопровождаемые влюбленным взглядом Владислава, будущего владельца престижного ресторана.
Андрей довел телефон до истерики, но так и не смог дозвониться до Макса и сообщить ему шестнадцать оборотов изящной словесности, характеризующих его поведение. Автоответчик бубнил колотовским голосом: «Привет! Это тот, кому вы звоните. Прислушайтесь! Вот, уже загудело!». Андрей съездил к Максиму домой и оставил в двери гневную записку. Друг бесследно исчез, и нехорошее предчувствие убеждало сыщика, что неспроста продажный репортер, омерзительная протухшая сосиска, гнусный сочинитель газетных сенсаций ушел в подполье. Наверняка он пишет статью, которая станет хитом периодической прессы, так как будет посвящена чрезвычайно волнующей теме – похождениям неуловимого маньяка. Фотографии жертв прилагаются.
Ночь застала детектива у письменного стола. За стеной бубнила Софья Викентьевна. Она не только врубила громкость телевизора на полную мощность, милая восьмидесятилетняя меломанка считала своим долгом во весь голос подпевать участникам «Песни-95». Сегодня днем Андрей в составе команды блистательных агентов 007, посвященных в дело маньяка, провел двадцать минут «на ковре». По сравнению с этой все предыдущие выволочки казались ему теперь нежным, умиротворенным анданте, ласковым июньским дождем. После нелицеприятного разговора с генералом Андрей почувствовал себя словно выпотрошенный скат на картине Шардена. Любая нить размышлений неизменно приводила его в тупик, и он подумывал уже о том, не надеть ли сапоги на высоком каблуке, красное пальто и рыжий парик и, трепетно сжимая под мышкой табельное оружие, прогуляться по московским улицам. В надежде, что убийца адекватно отреагирует на его яркую, призывную внешность.
– Опять! – застонал вдруг сыщик и протянул руку, чтобы выключить радиоприемник, из которого полилась мелодия надоевшей песни, но музыка сменилась бодрым девичьим голоском:
– Конечно, вы узнали. Это «Сорванные цветы». Однозначный, э-э, хит последней недели февраля, и в марте, э-э, хит этот, я хочу сказать, то есть, что и в марте, э, песня продолжает, ну, находиться в верхней строчке чартов. И сегодня, э-э, в нашей студии композитор Ник Пламенский. Пламенский, э, огненный, так сказать, наверное, э, очень горячий, можно предположить? Хи-хи! Ник еще пока мало известен, но, э, можно сказать, крепко держит за хвост, э-э, птицу удачи. Привет, Ник!
– Здравствуй, Анжела! Спасибо, что пригласила меня.
– Привет, кретин! – зло пробубнил Андрей. – Как мне осточертели эти «Сорванные цветы»!
– Ник, расскажи, э, нам, как тебе пришла в голову, э, ну, как ты придумал эту песню? Как родилась мелодия? – тараторила косноязычная ди-джейка.
– Как рождается музыка? А как появляются в чистом небе тучи, чтобы пролиться бурным ливнем, как рождается утро с первыми лучами еще невидимого на горизонте солнца? – начал разглагольствовать Ник Пламенский.
– Ник, ты поэт! Ты так здорово, ну, э, выражаешь свои мысли! – вставила ведущая.
– В отличие от тебя! – заметил Андрей.
– Так и быть, открою секрет. Эта песня, победительница февральских хит-парадов, появилась в результате конкретного события. Сейчас уже ночь, дети спят, поэтому я могу сказать честно – я встретился с женщиной, очень юной и прекрасной, и это подтолкнуло мою творческую фантазию. Расставшись с подругой, я вернулся домой и сочинил музыку.
– О, Ник, – восторженно закричала Анжела (Андрей представил, как сейчас она сидит в студии – болтливая, необразованная девчонка с бедным словарным запасом и огромным самомнением), – если рассказ не для детских ушей, значит, э, свидание с девушкой было, э, не совсем невинно?
– Отнюдь, – скромно согласился Ник. – Мы занимались любовью. Это было прекрасно. И родилась музыка.
– Роженица, – издевательски вставил Андрей, – тебе не понадобилось девяти месяцев, чтобы выносить плод.
– И что же, – игриво спросила Анжела, – музыкальные идеи обычно приходят к тебе, э, после полового акта?
– Ну зачем так? Мне не обязательно заниматься для этого сексом, достаточно увидеть на улице красивую девушку. Музыка постоянно живет во мне, и любое, самое незначительное событие, любой эмоциональный всплеск приводит к тому, что она приобретает конкретную форму и я могу зафиксировать ее в нотах.
– Здорово! К счастью, «Сорванные цветы» были тут же оценены и популярной исполнительницей, студия «Лорина-рекордз» оперативно записала хит, и, э... публика возликовала. Возликовала публика. Почему такое название? Та девушка была сорванным цветком? Признайся! Ты сорвал его?
– Сорванные цветы нежны и недолговечны. Они таят красоту и аромат, но уже отмечены печатью увядания. Их жизнь кратка, но перед смертью они успевают подарить наслаждение. Это символ. Что касается моей партнерши, то она получила такое же удовольствие, как и я, ей не о чем сожалеть. А сейчас у меня новая подруга.
– У-у-у! Браво, Ник! Ты очень откровенен! Это классно, что ты так свободно говоришь о себе, – ликовала Анжела. – Напоминаю, что сегодня с нами в студии восходящая звезда музыкального Олимпа Ник
