палате в меланхоличном неодобрении наблюдали за этим ненужным, по их мнению, выпендрежем.
– Анализы хреновые, – повторила Сонечка, приглашая Катю сесть на стул. Наверное, анализы были действительно плохими, так как прежде культурная Софья Викентьевна никогда не позволяла себе таких раскрепощенных оборотов речи. – Но я все равно не верю, что у меня креветка.
– Что? – удивилась Катя, поднимая голову от сумки, из которой она осторожно вынимала баночку с горячим супом.
– Креветка. В смысле рак.
– И я не верю, – вздохнула Катя. – Я ходила в туристическую фирму, они хотят перенести вашу поездку на девятнадцатое июня. Это подойдет?
– Конечно, – оживилась Сонечка, – Италия, я поеду в Италию! Пойдем в коридор, уединимся. Катерина, будь добра, найди мне самоучитель итальянского, желательно с кассетой, и пошарь в квартире у Эндрю, у него есть маленький плейер. Я круглосуточно буду слушать итальянский язык. Так, сегодня двадцать седьмое мая. Остается целых три недели. Как ты думаешь, я успею хоть немного научиться говорить?
– Я бы научилась, – пожала плечами Катерина, – у меня есть учебник. Ничего сложного. Грамматика не содержит принципиальных отличий, как, например, в немецком. Вопросы можно задавать с помощью интонации, как и в русском. Произношение легкое, артикулирование смещено вперед, губы сначала сильно устают. Но если вы сумеете вызубрить двести—триста слов и если вам удастся заставить итальянцев говорить медленно и разборчиво, думаю, вы сможете с ними общаться на элементарном уровне.
– Здорово! – восхитилась Софья Викентьевна. – Неси учебник. Италия ждет меня. Проклятые анализы, испортили мне сегодня с утра настроение. Хорошо, что ты пришла, Катенька! А что сегодня на обед? Без тебя я умерла бы с голоду.
Катя грустно улыбнулась, пододвинула Соне вилку и стала выкладывать на тарелки сумасшедше вкусную еду. Пришлось отворачивать нос в сторону, иначе не удалось бы скрыть от Сонечки обильного слюноотделения.
– Софья Викентьевна уже дома? – донеслось из-за двери.
Катюша незамедлительно распахнула дверь. В коридоре стояла молодая симпатичная женщина.
– Здравствуйте. А Софью Викентьевну уже выписали? – осведомилась она.
– Нет, – ответила Катя. – Проходите, пожалуйста.
– Вы ведь не родственница, – уточнила посетительница. – Я знаю, у Софьи Викентьевны из родственников только внук в Германии.
– А кто вы? – поинтересовалась Катя.
– Должно быть, Софья Викентьевна рассказывала вам. Я из фирмы «Забота». Мы договаривались с ней подписать контракт об опекунстве.
Катя резко встала из кресла, в которое было уселась.
– Садитесь, садитесь, – разрешила милая женщина, – что вы заволновались?
– Но Софья Викентьевна не собиралась подписывать никакого контракта!
– О, видите ли, ситуация ведь изменилась. Я навестила ее в больнице пару дней назад. К сожалению, диагноз неутешительный, и Софья Викентьевна прекрасно осознает, что жить ей осталось совсем немного. Мы искренне хотели бы помочь. Самые дорогие лекарства, препараты, консультации у платных специалистов – с нашей помощью она сможет не ограничивать себя в средствах. Если понадобится – лечение на курортах и так далее. Кажется, мне почти удалось убедить Софью Викентьевну, что мы желаем ей только добра. Но она все еще колеблется, все еще боится, что мы из той породы коммерсантов, которые заставляют беззащитных стариков подписывать договор, а потом жестоко расправляются с ними, присваивая себе их квартиры. Поэтому я хотела бы попросить вас деликатно повлиять на Софью Викентьевну, поддержать ее в желании сотрудничать с нами, в котором она все никак не может утвердиться.
– Но она мне ничего не сказала про диагноз! – горячо возразила Катя. – Вы ошибаетесь! Она вполне здорова, и ее скоро выпишут.
– Ах, милая девочка, Софья Викентьевна просто не хотела вас расстраивать. К сожалению, она обречена. Возможно, она и дальше ничего вам не скажет, вы все-таки ей не родной человек, но факт остается фактом. Пусть последние несколько лет ее жизни не будут омрачены безденежьем и невозможностью реализовать свои тайные желания. Повлияйте на Софью Викентьевну, прошу вас.
Симпатичная женщина, уверенно, как бусы на нитку, нанизывающая стройные фразы одна на другую, все больше и больше не нравилась Катерине. Она постаралась свернуть разговор:
– Хорошо. Очевидно, вы правы. Хотя... У Софьи Викентьевны есть внук, вряд ли он бросит бабушку в беде. Он богатый.
– Ну что вы! – вскинулась женщина. – Внук! У него своя семья, он живет в другой стране. Одно дело посылать подарки к Рождеству, которые, раз он так богат, ему ничего не стоят, и совсем другое – принять на себя заботы об умирающей восьмидесятилетней родственнице. Это не только материальные расходы, но и тяжелый нравственный груз. А захочет ли сама Софья Викентьевна обременять его своими проблемами? Вы подумали об этом?
– Да, вы совершенно правы, – соврала Катерина. – Теперь я понимаю, что контракт подписать необходимо. Все равно квартира пропадет – пусть хотя бы денег будет вволю, правда?
Женщина засияла счастливой улыбкой.
– Ну, мы еще увидимся! Да, кстати, если Софья Викентьевна так и не захочет раскрыть вам истинное положение вещей насчет своего здоровья... Может быть, тогда не надо признаваться, что вы в курсе? И о моем визите пусть она ничего не узнает, как вы считаете?
– Думаю, я не буду показывать виду, что мне все известно, – кивнула Катя. – Просто скажу, что предложение фирмы кажется мне очень выгодным, постараюсь подтолкнуть ее к окончательному решению.
– Прекрасно!
«Вот зараза! – сказала про себя Катерина, закрывая дверь за непрошеной гостьей. – Пристала словно банный лист. Как же нам теперь отделаться от этих доброжелательных гангстеров?»
Катя сидела около телефонного аппарата, держала в руке трубку и сомневалась. Она хотела позвонить Кире Васильевне, с которой работала в страховой фирме «Шелтер».
«А если она сделает вид, что уже не помнит меня? Эти москвичи такие снобы, такие высокомерные. Но когда меня выгнали, она обещала помочь с работой. Может быть, она уже забыла про свое обещание. Опять превратится в бездушную фарфоровую ступку и отбреет меня. А вдруг она не против мне помочь? И тогда я об этом не узнаю, если не позвоню. Мне так нужна приличная работа. Ну и ладно, если она холодно скажет: извини, Катерина, ничем не могу тебя обрадовать, – я не умру. Зато буду знать, что этот маленький шанс я использовала...».
Катя набрала номер.
– Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, Киру Васильевну...
– Катюша, это ты? – обрадовалась трубка. – Ну наконец-то!
Кира Васильевна совсем не собиралась разыгрывать из себя бездушную ступку, она искренне обрадовалась Катиному звонку. Катерина облегченно вздохнула.
– Катя, почему же ты не позвонила раньше? Две недели назад был необходим менеджер в отдел рекламы и маркетинга банка «Виктория», у меня там работает подруга. Я бы тебя рекомендовала. Высокая зарплата, прекрасный склочный женский коллектив – никаких сексуально озабоченных мужчин, тебе бы это очень подошло...
– Но я ничего не понимаю в рекламе. И еще меньше в маркетинге!
– Катя! Ну разве это важно! – укоризненно произнесла Кира Васильевна. – Кого это интересует? Раз в неделю отвозила бы готовые тексты в рекламное агентство. Название-то солидное, а должность самая обыкновенная. Но теперь об этом поздно говорить. Я звонила по телефону, который был в твоем личном деле, там никто не отвечал...
– Это телефон моей тети, я у нее не живу...
– И место, конечно, же уплыло. Но у меня на примете есть еще кое-что. Ты ведь владеешь немецким? Я знаю богатую семью, они хотят дриллинг-партнера для своего ребенка на лето. Будешь с ним говорить, говорить, говорить, чтобы у него развивалась устная речь, и в тот же день будешь получать деньги. Это Очень удобно. Какого-нибудь профессора они приглашать не хотят – ребенку с ним будет неинтересно, да и
