Тогда они были еще более этим поражены, и когда настала глубокая тишина, Цезарь добавил:
— И выдам все обещанное, когда буду справлять триумф с другими войсками.
Когда они услышали такое неожиданное для себя и одновременно милостивое заявление, ими овладел стыд, к которому присоединились расчет и жадность; они понимали, что, если оставят своего императора до окончания войны, триумф будут справлять вместо них другие части войск, а для них будет потеряна вся добыча из Африки, которая, как они полагали, должна быть велика; к тому же, будучи до сих пор ненавистны врагам, они станут теперь ненавистны также и Цезарю. Беспокоясь и не зная, что предпринять, солдаты совсем притихли, дожидаясь, что Цезарь им в чем — нибудь уступит и под давлением обстоятельств передумает. Цезарь, со своей стороны, тоже замолк, и, когда приближенные стали увещевать его что — нибудь сказать еще и не говорить кратко и сурово, оставляя войско, с которым столь долго вместе воевал, он в начале своего слова обратился к ним: «граждане» вместо «воины» — это обращение служит знаком того, что солдаты уже уволены со службы и являются частными людьми.
Солдаты, не стерпев этого, крикнули, что они раскаиваются и просят его продолжить с ними войну. Когда же Цезарь обернулся и сошел с трибуны, они с еще большей стремительностью и криками настаивали, чтобы он не уходил и наказал виновных из них. Он еще чуть — чуть задержался, не отвергая их просьбы и не возвращаясь на трибуну, показывая вид, что колеблется. Однако все же он взошел на трибуну и сказал, что наказывать из них он никого не хочет, но огорчен, что и 10–й легион, который он всегда предпочитал всем другим, принимал участие в мятеже.
— Его одного, — сказал он, — я и увольняю из войска. Но и ему я отдам обещанное, когда вернусь из Африки. Когда война будет закончена, я всем дам землю, и не так, как Сулла, отнимая ее у частных владельцев и поселяя ограбленных с ограбившими рядом, так что они находятся в вечной друг с другом вражде, но раздам вам землю общественную и мою собственную, а если нужно будет, и еще прикуплю.
Рукоплескания и благодарность раздались от всех, и только 10–й легион был в глубокой скорби, так как по отношению к нему одному Цезарь казался неумолимым. Солдаты этого легиона стали тогда просить метать между ними жребий и каждого десятого подвергнуть смерти. Цезарь при таком глубоком раскаянии не счел нужным их больше раздражать, примирился со всеми и тут же направил их на войну в Африку.
Вот так виртуозно Цезарь в одиночку потушил клокочущий вулкан; причем он отделался лишь обещаниями. Пришлось, правда, забыть о тягчайшем преступлении, каким являлось убийство двух бывших преторов. Согласно Светонию, Цезарь ограничился тем, что для некоторых легионеров урезал посулы: «он наказал всех главных мятежников, сократив им на треть обещанную долю добычи и земли».
Африканская война
Пока Цезарь тратил время на бессмысленную войну в Египте и прогулки с Клеопатрой, разбитые помпеянцы стекались со всего света в Африку. Сюда бежал второй после Помпея оппозиционный лидер — Сципион, здесь нашли пристанище Катон, Лабиен, Афраний, Петрей и прочие вожди, разбитые Цезарем в разное время. Заморская провинция превратилась во второй Рим: здесь функционировал сенат из 300 человек и прочие органы власти. Но главное, пользуясь передышкой, помпеянцы собрали огромную армию.
В строй были поставлены все, кто способен держать меч или копье: беглецы из Греции, Испании, островов Средиземного моря, ливийские крестьяне и вольноотпущенники. Тяжелая пехота противников Цезаря доходила до 14 легионов. Тяжелая конница из галлов, германцев и римлян насчитывала 1 600 человек. Еще 20 тысяч легкой конницы, множество копейщиков привел нумидийский царь Юба. И наконец, нумидийцы привели 120 слонов.
На слонов Сципион возлагал большие надежды и потому лично занимался их дрессировкой. Сохранилось описание этой процедуры у автора «Африканской войны».
Он (Сципион) построил две боевые линии: одна, состоявшая из пращников, должна была представлять собой противника и пускать слонам в лоб мелкие камешки; против них стояли выстроенные в ряд слоны; а за ними была собственно боевая линия, которая точно так же должна была обстреливать слонов камнями и гнать их назад на неприятеля тогда, когда противник начнет бросать в них камни и они от страха повернут на своих. Но это обучение шло с большим трудом и очень медленно: тупоумные слоны трудно поддаются даже многолетней выучке при постоянном упражнении, и, когда их выводят в бой, они одинаково опасны для обеих сторон.
Цезарь сумел подготовить к отправке в Африку только 6 легионов, в большинстве своем состоящих из новобранцев; да еще 2 тысячи всадников.
Доставка этого скромного войска на соседний континент явилась большой проблемой. Как мы писали выше, Цезарю стоило огромных трудов уговорить на очередную войну даже своих преданных ветеранов. Он не мог ждать хорошей погоды, опасаясь, как бы настроения солдат опять не изменились в худшую сторону. От берегов Сицилии наспех собранный флот отправился в самый разгар штормов и морских бурь. Случилось то, что и следовало ожидать: с Цезарем достигли африканского берега лишь 3 тысячи пехотинцев и небольшой отряд конницы. «Остальные корабли в большинстве разбросало бурей, и они, сбившись с курса, направились в разные стороны. Некоторые из транспортных судов попали в плен.
Все было против Цезаря, но он привык спорить с природой и обстоятельствами, судьбой и богами.
Светоний утверждает:
Никогда никакие суеверия не вынуждали его оставить или отложить предприятие. Он не отложил выступления против Сципиона и Юбы из — за того, что при жертвоприношении животное вырвалось у него из рук. Даже когда он оступился, сходя с корабля, то обратил это в хорошее предзнаменование, воскликнув:
— Ты в моих руках, Африка!
Гай Юлий узнал, что противники полагаются на какой — то старинный оракул, гласящий: роду Сципионов всегда суждено побеждать в Африке (один предок нынешнего Сципиона разбил Ганнибала и закончил 2–ю Пуническую войну, другой — одержал победу в 3–й Пунической войне и разрушил Карфаген в 146 году до н. э.). Тогда Цезарь нашел в своем войске некоего Сципиона Саллутиона, «человека ничтожного и всеми презираемого», и в каждом сражении отводил ему почетное место во главе войска. Эта уловка немного успокоила легионеров.
Цезарь высадился вблизи Гадрумета. У него было мало сил, даже чтобы захватить этот город. В ожидании своих войск, Цезарь попытался вступить в переговоры с Консидием — начальником гарнизона, рассчитывая образумить его.
Пользуясь представившимся случаем, Цезарь пишет письмо и отдает его пленному для доставки Консидию в город. Когда пленный прибыл туда и, как ему было поручено, стал протягивать Консидию письмо, тот, прежде чем его взять, спросил:
От кого оно? Пленный отвечал:
От императора Цезаря. Тогда Консидий сказал:
В настоящее время у народа римского один император — Сципион.
Затем он у себя на глазах приказал немедленно убить пленного, а письмо, не читая и не
