Посудой пользовались также самой простой. Золотые и серебряные чаши, кубки, большей частью оставшиеся от предков, выставлялись только для угощения почетных гостей.
Привыкший к простой пище, Марк Красс весьма тяготился щедростью Вибия Пациана. При встрече с ним Красс просил сократить количество доставляемого провианта и ограничиться продуктами, произраставшими на вилле.
– Вибий, дорогой, это никуда не годится – мои рабы в пещере питаются лучше, чем я ел в отцовском доме. Они же взбунтуются, если у меня появится возможность вернуться в Рим.
– На твою долю выпало столько испытаний, и я хотел порадовать тебя хоть чем-нибудь, – признался прямодушный толстяк.
– Ты явно перестарался, друг, и если будешь продолжать в том же духе, то мне придется отсылать половину продуктов обратно на виллу, – решительно предупредил Красс. – Чрезмерность вредна во всем. Она стала причиной гибели Марка Антония во время недавних событий.
– Каким образом?
– Антоний укрывался от бесчинств марианцев на вилле своего знакомого. Тот был горячим поклонником оратора и старался всячески ему угодить. Он так часто посылал раба на постоялый двор за вином, что пробудил любопытство виноторговца. Торговец стал допытываться у раба: для чего хозяину столько дорогого вина? Раб, то ли по глупости, то ли прельщенный наградой, все и выболтал. Марий, узнав, где прячется его заклятый враг, едва сам не бросился расправляться с Антонием. Его с трудом удержали товарищи, а свершить черное дело послали военного трибуна. Трибун собственноручно отрубил голову Марку Антонию, а его легионеры лишили жизни гостеприимного землевладельца и разграбили виллу.
– Хорошо, Марк, если угодно, буду морить тебя голодом, – уступил Вибий. – Однако что я могу сделать для тебя? Чем скрасить спартанскую жизнь? И учти, я не уйду, пока не признаю твою просьбу достаточно весомой заменой отвергнутым яствам.
– Пришли мне пищу для ума. Я прежде видел у тебя в библиотеке две книги Аристотеля…
– Завтра же они будут у тебя в руках.
Вибий Пациан, щедрость которого была безгранична, в ближайшие ночи прислал целую библиотеку. Подарок был весьма кстати: работы по благоустройству пещеры закончились, и обитатели ее не знали, как убить время. С тех пор друзья целые дни проводили за чтением, которое, как правило, заканчивалось философскими спорами. В будущем занятия эти принесли большую пользу Марку Крассу.
Так минули еще два месяца безмятежной жизни. А затем произошло событие, заставившее обитателей пещеры изрядно поволноваться.
Однажды ночью Красс внезапно проснулся и стал чутко прислушиваться, пытаясь понять причину своего пробуждения. У входа в пещеру слышалась непонятная возня. В первые мгновения Красс подумал, что кто- то из его спутников или рабов вышел по нужде. Однако эта мысль была тут же отброшена – обитатели пещеры уже научились безошибочно ориентироваться в темноте. Ночные же гости, проникшие в пещеру, производили неимоверный шум: то и дело они спотыкались о нехитрую мебель и в довершение опрокинули и разбили амфору с вином. Последнее разбудило уже всех обитателей пещеры, но из страха все продолжали хранить молчание.
Красс лихорадочно соображал, что предпринять. Рука непроизвольно потянулась к мечу и вцепилась в рукоять.
– Господин, где ты!? – крикнул вошедший. Голос был испуганный, но нежный и – самое удивительное – женский.
В комнате рабов кто-то вскрикнул, застонал, что-то тяжелое брякнулось на землю. Эти звуки вовсе не добавили храбрости римлянам.
– Господин, откликнись! Мы твои новые рабыни, – вновь раздался дрожащий женский голос.
– Галл, зажги светильник! – приказал Красс.
Когда раб исполнил приказание, взору обитателей пещеры предстали две грации редкой красоты. Первая девушка была смугла, а весь ее облик выдавал темперамент: несмотря на то, что на лице застыл страх, красавица на пару шагов опередила подругу и теперь с любопытством разглядывала римлян. Большие лучистые глаза перебегали с одного мужчины на другого, буквально завораживая каждого, а взгляд манил и дарил обещанием. Нескольких секунд смуглянке хватило на то, чтобы разглядеть мужчин, отделить господ от рабов, хотя они почти не отличались одеждой, и определить себе жертву. Взглянув пару раз в сторону Красса, красавица оценила положение сил и обратила взоры на Сервия и Децима. Колдовской взгляд сопровождался едва заметным движением губ. Рот был несколько крупноват, однако он так дышал чувственностью и желанием, что этот недостаток обращался в достоинство девушки. В тонком искусстве обольщения чувствовалась школа греческих гетер.
Вторая девушка была полной противоположностью первой. Беломраморное лицо, голубые глаза, тонкий нос и маленький рот – все черты были изящны и нежны. Ее светлые волосы венчала диадема, украшенная цветными камнями. Глядя на подобное совершенство, представители противоположного пола обычно испытывают желание поклоняться ему, словно божеству, а уж обладание такой красотой – это предел мечтаний.
Тонкие белые туники не скрывали прочих достоинств девушек, наоборот, подчеркивали их. С каждым движением ткань обтягивала то грудь, то бедра, обрисовывая прелесть стройных фигур. Впрочем, мужчины давно уже раздели их взглядами и дорисовали в своем воображении все, что скрывала материя. С тех пор как зажгли светильники, они, не отрываясь, смотрели на ночных гостий. Все страхи улетучились, как дым очага. Римлян можно было понять; да и как не понять – вот уже несколько месяцев они не видели женщин.
– Кто такие? – нарушил немую сцену Красс.
– Меня зовут Елена, я родом из Греции, – поспешила представиться черноволосая. – Подругу зовут Эппия.
Ее родина на севере, среди бескрайних германских лесов и болот.
– Надо же в такой глуши родиться божественному цветку! – не сдержал восхищения Сервий.
– Каким образом вы попали в пещеру? – сурово продолжил Красс.
– Управляющий довел нас до входа в ваше жилище и приказал войти, – пояснила Елена.
– Так, значит, вас прислал Вибий Пациан, – догадался Красс.
– Именно так, мой господин. Мы были рабынями Пациана, но отныне принадлежим только тебе. Можешь использовать нас, как тебе заблагорассудится: мы умеем готовить обед, стирать одежду, вести хозяйство и многое другое…
Марк Красс почувствовал на себе изучающий взгляд белокурой красавицы. Их глаза встретились, и Марк утонул в голубой бездне. Безмолвная игра закончилась поражением римлянина. Он опустил глаза, смутившись при этом, однако тут же опомнился: как, его, римлянина, заставила краснеть какая-то рабыня!
– Мы не нуждаемся в прислуге. У нас достаточно рабов и есть неплохой повар.
– Марк, мы не можем их прогнать! – заволновался Сервий.
– Это почему же?
– Женщины болтливы, по крайней мере, одна из них, – пришел на помощь другу Децим. – Они могут выдать нас даже помимо своей воли.
– Хорошо, пусть остаются, – смягчился Красс. – А что это свалилось с таким грохотом, когда в пещеру вошли эти грации?
– Повар упал, – пояснил Галл.
Все направились в комнату для рабов. Их кормилец лежал на спине, широко раскинув руки и выкатив глаза, не подавая признаков жизни.
– Видно, со страха умер бедняга, – предположил Децим.
– А ты, господин, говорил, что у вас хороший повар, – заметила Елена.
– Подождите прощаться с несчастным Требонием, – подал голос Сервий, – он же дышит. Посмотрите, над животом шевелится одежда.
– Ненасытное брюхо, – проворчал Децим, – оно и после смерти не успокоится, пока в него не положат поросенка.
– Тащите воду, – приказал Красс, – попробуем оживить повара. Галл, похлопай его по щекам.
