— В Главном лагере был перехвачен поток сигналов между двумя машинами экстра-связи. Два отряда договаривались о встрече. Судя по некоторым признакам, это терианцы и земляне.
— Они понимают язык друг друга? — спросил Эйзикил так тихо, что Анга вынуждена была податься вперед. — Ну конечно, в отряде землян пеон… Не так ли?
— И его имя Явсен? — добавил командер.
— Неизвестно. Ясно одно: отряд еретиков находится здесь. Это не была экстра-связь, они тоже на Земле.
Чётки качнулись.
— На Земле! — повторил темник.
То, что терианцы уже в городе, неожиданно. Пусть даже они не могли переправить сюда значительные силы, но если какая-то их часть здесь, и к ней добавятся местные воины, да еще те отряды повстанцев, которые проникнут через мерцающие Ока в дальнейшем…
Надо действовать быстрее.
— Где они договорились встретиться? — спросил Максар. — Вы показывали запись переговоров кому-то, кто знает город? Аборигену?
— Были определены координаты, — по-прежнему ровным, напевным голосом произнесла вестница, — здесь это место называется Борисовские Пруды. К северо-востоку отсюда.
— Мы едем туда. — Максар выпрямился, шагнул из-под навеса, и тогда Анга сказала:
— Нет, вы не едете.
Она равнодушно смотрела ему в лицо — но в глубине ее глаз мерцало злорадство. Максар бросил Ангу, как только узнал, что она вступает в клан вестниц, кажется, еще и избил тогда — почитание женщин не было развито среди мужчин-варханов. В их обществе уважали только силу и смелость, вероломство и коварство. Анга была очень настойчива в своем намерении пройти испытания, во время которых гибли примерно треть претенденток, и в то же время боялась предстоящего. Вероятно, тогда она нуждалась в поддержке, но Максар не стал поддерживать ее — зачем? Он просто завел другую любовницу, двух, ведь наследник одного из крупнейших кланов Ангулема мог позволить себе подобное, даже не будучи командером.
Теперь она мстила ему.
— Мы поедем туда, — повторил Максар и обратился к затаившемуся под лавкой пленнику: — Ты знаешь эти Бо-ри-совские Пру-ды?
Землянин понял фразу, кивнул.
— Приказ от Косты бер’Маха тебе лично, — произнесла вестница. — Немедленно прибыть в Главный лагерь. Немедленно… оскверненный.
Последнее слово она презрительно выплюнула, словно это был комок чего-то гадкого, случайно попавший ей в рот.
В следующий миг Максар очутился на земле. Одной рукой он сдавил смуглую кисть, скользнувшую к сигуру на ремне, а вторая, сжатая в кулак, врезалась вестнице в лицо.
Он не сломал ей нос, как недавно землянину, но всмятку разбил губы. И на этом не остановился — повалив на спину, ударил еще трижды. Наклонился и произнес:
— Ты можешь обращаться ко мне «командер бер’Грон»,
Кончик ножа, который Максар выхватил из ножен, проколол кожу на шее Анги. Лицо вестницы распухало на глазах. Шамкая разбитыми губами, давясь и сглатывая, она повторила приказ бер’Маха: командеру Максару немедленно прибыть к Центавросу.
Выяснилось также, что Анга направляется к Красному лагерю с приказом выслать небольшой развед-отряд, который должен будет наблюдать за встречей терианских повстанцев с местными воинами и, при возможности, за их дальнейшими перемещениями.
— Благодарю за сведения, вестница, — сказал Максар. Он ощутил облегчение — понимание того, какое сильное чувство испытывает к нему бывшая подруга, уменьшило его боль. А может, просто помогло то, что он дал выход гневу?
Максар опустился на одно колено и, приблизив губы к уху лежащей навзничь Анге, добавил тихо:
— Я ни разу не вспоминал о тебе все это время.
После этого он поцеловал ее в висок, встал и, забрав один из двух ее сигуров, вернулся к машине со словами:
— Едем дальше — быстро!
Как только командер уселся возле Эйзикила, машины тронулись с места. Они стали объезжать мотоцикл и Ангу, которая села, осторожно трогая лицо. Пленный землянин по-прежнему лежал на боку и вылезти из-под лавки не пытался. Бойцы равнодушно или насмешливо глядели на женщину, пытавшуюся вытереть кровь, что непрерывно бежала по подбородку.
— Избиение вестницы… — покачал головой Эйзикил. — Их клан так это не оставит, командер. К тому же ты забрал ее сигур — святое оружие вестниц! Девка возненавидит тебя всею силой своей проклятой еретической души. Хотя не могу не отметить, я получил удовольствие, наблюдая за этой сценой.
ГЛАВА 8
Ночью перед нападением на лагерь Игорь практически не спал, а теперь вот сморило — на верхней койке в спецавтобусе. И сквозь сон его позвала Тоня.
Они оба были жаворонками, но жена вставала немного раньше, около шести. Она позвала из кухни: «Игорек! Светло уже!» «Да, сейчас», — ответил Игорь. Вслед за ней он всегда просыпался быстро — вскакивал, делал зарядку, а иногда затаскивал жену назад в постель… тоже своего рода зарядка, прекрасно заменяла обычную гимнастику. Хотя в последний год ее отец, после инфаркта, много болел, и Тоня прямо с утра шла проверять, как он там. Отец очень много значил для нее, он сам воспитывал дочку с двенадцати лет, после того, как умерла мать (от покойной тещи осталась лишь черно-белая фотография в гостиной).
Игорь сел, спустив ноги с койки. На него удивленно глядел Лабус.
— Что, капитан? — спросил он, приглаживая усы. — Что приснилось?
— Жена, — буркнул Игорь, спрыгивая на пол. — Отойди, я руками помашу.
Лучи солнца проникали между освинцованными стальными полосками жалюзи. Вел Курортник, рядом с кабиной негромко переговаривались Явсен с Яковом. На нижней койке дрых, подложив ладонь под щеку, Григоренко.
— Ты так разборчиво во сне заговорил — что приснилось-то? Или это неделикатно я? Где жена твоя? Ты ж, капитан, нам так ничего о себе и не рассказывал.
Игорь приседал, вытянув перед собой руки, потом принял стойку и побоксировал. К физкультуре он относился серьезно — тело у тебя одно, и, если не хочешь, чтобы оно начало рассыпаться, подводить в ответственные моменты, следует его любить, заботиться о нем. То есть поддерживать в форме.
Сейчас он боксировал особенно ожесточенно, молотил кулаками воздух, отклонялся влево и вправо, уходя от ударов, — Лабус, присевший на край нижней койки, даже откинулся, сдвинув Веню к стенке.
А все потому, что лицо Тони маячило у Игоря перед глазами и никак не хотело исчезать. И голос ее: «Игорек, вставай!» — звучал в ушах.
Наконец, вспотев и сбившись с дыхания, он замер боком к Лабусу, опустив руки и прикрыв глаза. И лишь тогда ответил на заданный вопрос:
— Она утонула вместе с автобусом. Ехала из Москвы, когда на них напали варханы.
Помолчав, Костя спросил:
— А ты откуда это знаешь? В смысле, где ты был в тот момент?
— Следом на мотоцикле гнал. Прыгнул в воду за автобусом, но он сразу ушел на дно. Я нырял долго, потом меня течение понесло… А потом Хорек вытащил. Выходит, я ему жизнью обязан. Он меня спас… а я ее — нет.
