ворот Рима, в Испанию через другие ворота отправлялись войска.
В Испании взошла звезда будущего героя 2-й Пунической войны Публия Корнелия Сципиона. Он потерял в течение одного месяца отца и дядю и теперь стремился за них отомстить. Публию Сципиону было 24 года, и римлян беспокоила юность военачальника. Но после разгрома обеих армий не нашлось желающих исправить положение.
«Никогда за все время войны, – пишет Ливий, – ни карфагеняне, ни римляне так не чувствовали, сколь переменчиво военное счастье – то страх, то надежда владели ими. Так шли дела у римлян в провинциях: неудачи в Испании, удачи в Сицилии смешивали печаль с радостью… Внезапный ужас вдруг охватил Рим – боялись, что город будет осажден, но Капуя оказалась покорена спустя несколько дней, и страх сменило ликование. В самой Испании тоже карфагеняне совсем было вознадеялись, что если два таких войска истреблены, вожди их убиты, то и война завершена, и римляне изгнаны. Тем сильнее было их раздражение тем, что одержанная победа оказалась напрасной, а лишил их ее плодов Луций Марций, в сумятице возглавивший римлян. Судьба уравновесила для обеих сторон успех и неудачу: та же надежда, тот же и страх – как будто только еще начинается война».
Публий Сципион
Имя молодого Сципиона скоро будет у всех на устах. Это имя переживет и Рим, и Карфаген. Но был ли Публий Сципион столь же гениален, как его будущий противник – Ганнибал? Был ли талант Сципиона столь же велик или это случай сыграл злую шутку над пунийцами?
Весной 209 года до н. э. Публий Сципион с войском (25 тысяч пехотинцев и 2,5 тысячи конников) перешел Ибер.
Военные силы карфагенян были разделены на три части и разбросаны по Испании. Как сообщает Ливий, Сципиону советовали напасть на ближайшее войско, и это было бы самым разумным. Но молодой военачальник опасался, как бы карфагеняне «не соединились против него: противостоять нескольким войскам он со своим, единственным, не мог и пока что решил осадить Новый Карфаген». Логика более чем странная. На осаду столицы карфагенских владений в Испании предполагалось потратить немало времени. Ганнибал осаждал гораздо менее значительный Сагунт восемь месяцев, Александра Македонского осада Тира задержала на полгода. Заметим, что крепости предпочитали брать измором, так как штурм укрепленного города являлся мероприятием чрезвычайно кровопролитным и обычно бесполезным.
Ничто не могло помешать карфагенянам объединить войска и прийти на помощь осажденному Новому Карфагену. Ливий замечает, что «город этот и сам по себе был богат, а враги еще оставили там все, чего требует война: было оружие, были деньги, были заложники со всей Испании. Здесь стенобитные и метательные машины. Здесь их твердыня, житница, казнохранилище, склад оружия – сюда стекается все».
Сципиона не смутило, что город было чем защищать и было кому – недолго думая, он бросил римлян на стены Нового Карфагена. Результаты штурма были бы смешны, если бы не стали ужасными для римлян, устлавших трупами подступы к городским стенам. У Ливия есть описание этого. «Они (римляне) ринулись под град дротиков; ни стены, ни вооруженные люди на них не смогли остановить взбиравшихся наперегонки. Одновременно начали приступ со стороны моря. Впрочем, тут было больше сутолоки, чем настоящих усилий: то приставляли лестницы, то вдруг их поспешно тащили; воины торопились высадиться на берег, где кому было удобнее, – спеша и соревнуясь, они только мешали друг другу.
Между тем карфагенские солдаты опять заняли стены; у них было более чем достаточно дротиков, запасенных в огромном количестве. Но ни люди, ни оружие – ничто не могло защитить эти стены так, как защищали себя они сами. Редкие лестницы были для них достаточно высоки, а чем выше были они, тем ненадежнее. Первый солдат еще не успевал добраться доверху, как за ним уже лезли другие: лестницы подламывались под их тяжестью; у некоторых от высоты темнело в глазах, и даже с лестниц, стоявших крепко, люди валились наземь».
Так карфагеняне с легкостью отбили первую попытку завладеть их городом. «Едва улеглась суматоха, Сципион распорядился взять лестницы у раненых и утомленных и со свежими силами идти на приступ».
На этот раз упорству римлян посочувствовала природа. Около полудня начался отлив, вдобавок «поднявшийся сильный северный ветер погнал воду туда же, куда она и сама отходила». По открывшимся отмелям 500 римских легионеров подобрались к слабоукрепленному участку стены, защитой которому прежде служило море. Им удалось проникнуть в город и захватить ворота. Таким образом, лишь благодаря Нептуну Новый Карфаген оказался в руках Сципиона.
Встреча Сципиона и Гасдрубала Барки состоялась спустя год после взятия Нового Карфагена – весной 208 года до н. э. у города Беркуле (недалеко от серебряных рудников). Удача и на этот раз сопутствовала Сципиону: брат Ганнибала потерял 8 тысяч убитыми, 12 тысяч пленными, и фактически карфагеняне лишились Испании.
Блестящая победа Сципиона едва не оказалась губительной для Рима. Многие советовали преследовать Гасдрубала и окончательно уничтожить его войско, но, по Ливию, «Сципион считал, что тут есть некоторая опасность: как бы не объединились с этим Гасдрубалом Магон и другой Гасдрубал». Чего Сципион боялся, то и случилось. Три карфагенских войска соединились через несколько дней после сражения при Беркуле.
У Гасдрубала был великолепный шанс взять реванш за недавнее поражение. Ведь в битве победа Сципиону досталась нелегко. Результат битвы был непредсказуем до тех пор, пока Сципион, «передав своего коня сопровождавшему его рабу и взяв щит у кого-то из воинов, не бросился как был, один, в середину между врагами с криком: «Помогите, римляне, вашему Сципиону, находящемуся в опасности!»» (Аппиан).
Однако Гасдрубал великодушно оставил Сципиону Испанию, присоединил войско младшего брата – Магона и с максимально возможной быстротой направился к Италии.
Братья Ганнибала
Ганнибал узнал о случившемся, лишь увидав в своем лагере подброшенную голову брата.
Сципион допустил непростительную ошибку, когда позволил Гасдрубалу покинуть Испанию. Ганнибалу потребовалось шесть месяцев на путь от Пиренеев до южных склонов Альп. Гасдрубал это же расстояние прошел за два месяца. Такой скорости передвижения не ожидали ни римляне, ни Ганнибал. А, собственно, чему удивляться? У Ливия обо всем подробно написано.
Когда на землях заальпийских народов появился Ганнибал, «они ни с кем не знались, им было непривычно видеть у себя чужеземца, и поначалу, не зная, куда идет Пуниец, они думали, что он хочет овладеть их скалами и укреплениями, их скотом и людьми. Теперь, когда всем известно, что Италия двенадцатый год в огне, они хорошо знают, что Альпы – это просто дорога и что два могущественных города, отделенных друг от друга большими пространствами суши и моря, борются за власть и богатство. Вот почему путь через Альпы был Гасдрубалу открыт».
Римлян охватил ужас, когда в Италии появилось пунийское войско, и немалое: Гасдрубал привел 48 тысяч пехотинцев, 8 тысяч всадников и 15 слонов. Теперь предстояло вести войну с «двумя Ганнибалами», и страшно подумать, что будет с Римом, если обе армии соединятся.
Спасли Рим лишь случайности и досадные ошибки карфагенян. Словно вихрь ворвался Гасдрубал в Италию и. потерял драгоценное время на осаду Плацентии. Увы! Брать города штурмом пунийцы по- прежнему не приспособились. Впрочем, Гасдрубал довольно скоро оставил Плацентию и послал четверых галлов и двоих нумидийцев с письмом к Ганнибалу. Он сообщал, что движется в Умбрию и надеется там соединиться с войском брата; и только роковая случайность помешала встретиться братьям.
Послы Гасдрубала прошли почти всю вражескую Италию; нагоняя Ганнибала, они заблудились, попали под Тарент, были схвачены римскими фуражирами и приведены к пропретору Квинту Клавдию. Угроза пыток вынудила посланников признаться, что они несут Ганнибалу письмо от Гасдрубала. Таким образом, Ганнибал ничего не знал о передвижениях брата, а римлянам, напротив, стал известен каждый его шаг.
Римляне действовали на удивление слаженно, обдуманно – впрочем, в минуты смертельной опасности они никогда не теряли голову. Против Гасдрубала отправили консула Марка Ливия, в распоряжение которого отдали все возможные силы и резервы. Войско Ливия снаряжала вся Италия; кроме того, Публий Сципион послал из Испании 8 тысяч испанцев и галлов, 2 тысячи легионеров, тысячу конников – нумидийцев и испанцев. Гай Мамилий прислал из Сицилии до 3 тысяч пращников и лучников.
