поистине поразительное мастерство в первом бою — зачем понадобилось мудрому Димоэту сводить сейчас тех, кто достоин сражаться за звание победителя?
Удар следовал за ударом, все собравшиеся на огромном сооружении люди, затаив дыхание, следили за поединком. Казалось, в самых дальних рядах был слышен звон сталкивающихся клинков. Песчинки в часах судьи неуклонно отмеривали время поединка.
Сражающиеся уже не обменивались репликами — они все сказали друг другу. Каждый должен победить — все во власти Димоэта. Но собственной, поистине роковой оплошности, не простит себе ни один из выпускников острова Брагги. Значит, надо забыть кто перед тобой и сражаться. За собственную жизнь, за собственную честь.
Хотя, признать поражение пред достойным не зазорно никому, даже выпускнику Брагги…
Прочь эти мысли! Удар, еще удар, противник должен сломаться, он старше, пусть и опытнее, вот у него уже сбилось дыхание, удар еще удар! Пусть пот застилает глаза, удар еще удар!
Бойцы, уже прошедшие первый бой, и те, кому еще только предстояло сражаться, повставали с лавок, установленных прямо на арене, понимая, что если позволит Димоэт пройти далеко, то не с одним, так с другим точно сведет жребий и лучше присмотреться повнимательнее.
Да и одно удовольствия наблюдать за таким поединком — словно чудесные танцоры выводят многажды отрепетированные фигуры. Только сталь не красоту — смерть несет зазевавшемуся сопернику. Но остров Брагги — хорошая школа, лучшая в Аддакае, не зря в пустынном океане старцы мудрость веками вынашивают, а после ученикам передают.
— Все! Бой окончен! — провозгласил судья поединка подняв высоко часы, где в верхней части песка уж не осталось.
Бойцам не пришлось повторять дважды, не было нужды помощникам с копьями вставать между разъяренными противниками. Ярости не было — был бой. Он окончен, значит надо опустить меч и поклониться достойному противнику, которого так и не смог одолеть, хотя и не уступил.
— Бой окончен! Бой окончен! — вздохнули трибуны.
Кроме обожателей кровавых зрелищ на трибунах было немало и тех, кто ценил красоту и отточенность движений, понимал толк в поединках. Да, это бой так бой, достоин финала. И теперь все зависит от главного судьи — как решит?
И трибуны замерли, в ожидании решения, догадываясь каким оно будет и готовясь взорваться гневом и проклятиями, если их надежды окажутся обманутыми.
— По правилам состязаний, — объявил старший жрец Храма Димоэта, появившийся невесть откуда, — при завершении боя в первом круге без явного перевеса одного из сражавшихся, дополнительное время до победы не назначается. Решение о присуждении обоим противникам победы или поражения принимает главный судья в зависимости от того, как противники вели бой.
Наследник реухалского престола с достоинством встал со своего места.
Все сейчас смотрели на принца Марклита. Даже Мейчон и Болуаз не выдержали, повернули головы в сторону главного судьи.
— Благодарю обоих бойцов за прекрасный поединок, — сказал принц и сел.
Ставки в строчке Болуаза и так были всего один к двум. И мгновенно в строчке никому почти до этого неведомого Мейчона ставки опустились до той же отметины; кто успел поставить один к ста или даже более, радовались от души.
Да, есть что обсудить, а ведь даже не первый круг, а четверть первого круга.
Помощники судей принесли корзину с остатками черных кубиков. Состав участников на нынешних Состязаниях оказался неполным, кубиков тридцать еще оставалось.
Болуаз показал, чтобы Мейчон выбрал себе кубик первым. Мейчон покачал головой, уступая старшему товарищу, как и требовал этикет — уступать везде, кроме как в бою. Болуаз вынул кубик, Мейчон за ним. Две тысячи восьмой — и здесь восьмерка. Будет считаться, что Мейчон одержал победу над противником под номером две тысячи восемь. Они подняли свои кубики.
— Элин Болуаз займет место у левой трибуны, Элин Мейчон — у правой, — решил старший жрец Храма Димоэта.
Это означало, что если противники и встретятся еще раз сегодня в бою, то лишь в последнем, решающем поединке.
— Ты молодец, брат Мейчон, — сказал Болуаз. — Как бы не закончились Состязания, я буду рад пригласить тебя в свою школу наставником молодых.
— Я с удовольствием обдумаю твое предложение, брат Болуаз, — с достоинством ответил Мейчон.
Немного злясь на себя, он отметил, что икра правой ноги трясется мелко-мелко. Слава Димоэту, что это никому не видно. Вблизи намеченный путь уже не представлялся столь легким, как казалось с острова Брагги. А ведь это был лишь первый бой, но уже стоивший месяцев жизни.
— Такого поединка я еще не видел, — признался им судья, наблюдавший за их боем. — Вы не откажетесь со мной выпить по чарке легкого вина, что приготовлены в комнатах отдыха?
— С удовольствием, — согласился Болуаз.
— Да, было бы неплохо, — кивнул Мейчон.
Они вместе отправились к выходу с арены — во внутренние помещения, где продолжающим состязания воинам были приготовлены места для отдыха, столы с обильным угощением и бассейны, чтобы омыть пот прошедшего боя.
— Состязания продолжаются! — провозгласил жрец. — Следующие бойцы пусть займут места и проведут жребий.
Во внутренних помещениях почти ни кого не было. Те воины, что имели право сейчас отдыхать здесь, остались на арене — смотреть поединки следующей группы.
Все, уже победившие бойцы, переходили к левой трибуне, а те, кто будут сражать сейчас — к правой. И в следующем круге возможен противник именно из тех, кто сражается сейчас. Или — Мейчон, который также перешел к правой группе.
Впрочем, Мейчону на все эти тонкости было наплевать, хотя если каждый противник будет по силам равным Болуазу… Что ж, удача любит достойных.
Судья подвел бывших противников к огромному столу, на котором были разложены тарелки с плотными закусками и стояли высокие медные бокалы с уже налитым в них вином. Судья взял первые два бокала и протянул бывшим противникам. Третий взял себе.
— За прекрасный бой! — сказал судья. — Я надеюсь увидеть вас обоих в последнем поединке. — Он чуть помолчал и добавил: — Я желаю удачу каждому из вас.
Выпускники острова Брагги склонили головы в благодарность за теплые слова.
Мейчон хотел пригубить вино в знак вежливости, но его отвлек голос слуги, вошедшего в помещение:
— Элл Итсевд-ди-Реухала Трэггану ищет элина Мейчона!
— Я здесь! — повернулся на крик Мейчон.
Болуаз залпом выпил вино и не успел поднять руку, чтоб обтереть густые черные усы, как лицо его исказила гримаса жуткой внутренней боли, он с удивлением посмотрел на судью, потом на Мейчона. Медный бокал со звоном упал на каменный пол, мгновение спустя и Болуаз бесчувственно рухнул к их ногам.
Первой реакцией Мейчона было отвести руку с бокалом подальше от губ, пальцы сжались на меди, внутри которой плескалась смертоносная влага.
Судья сделал шаг назад. От потрясения он потерял дар речи. Но тут же служебный долг взял верх и он закричал на все огромное помещение, призывая элиранов:
— Прошу суда и справедливости!
Все, кто находился в зале — слуги, несколько воинов, отдыхающие судьи и личности не понятно как здесь оказавшиеся — повернулись в их сторону.
— Элирана! — раздалось где-то в стороне. — Немедленно вызовите элирана!
— Позовите мага-эскулапа!
Болуаз пришел себя, открыл глаза и с трудом прошептал:
— Мейчон! Брат Мейчон…
Мейчон тут же склонился на колени.
