на несколько шагов, на ходу обнажая меч.
— Эй, — крикнул Этвард оруженосцам, — помогите барону, ему стало плохо.
Сам Этвард не мог оторвать глаз от поляны, где сражался человек, которого у озера Трех Дев он поклялся защищать до последней капли крови.
Иглангер после падения тоже остался без щита, левой рукой он выхватил из пояса кинжал. Радхаур держал Гурондоль обеими руками.
Клинки противников скрестились.
Герцог выдержал первый выпад противника, отразил второй.
Перед глазами Радхаура стояло лицо неотменного отца. Он хотел убить Иглангера — ни о чем другом он сейчас не думал и думать не мог.
Герцог уклонился от очередного удара и сам колющим ударом пытался поразить врага. Граф увернулся, но клинок герцога скользнул по руке, нанеся глубокую рану.
Боль только разозлила Радхаура.
Он отступил на несколько шагов, держа Гурондоль одной правой, левой ощупывая рану. Он ожидал безумной атаки герцога, чтобы решающим ударом закончить поединок.
И дождался.
Герцог, надеясь на серьезность раны смертельного врага, отчаянно ринулся вперед.
Радхаур приемом старого сэра Бана парировал удар и тут же Гурондоль на всю длину устремился в грудь противника.
Герцог открыл рот в последнем вздохе, боль пронзила все тело и он понял: это конец.
Невероятного напряжения воли ему хватило и он развернул пред собой вход в магическое подпространство. Он остановил время, растянув мгновение до вечности.
Во взгляде колдуньи ничего хорошего для трех женщин не было — лишь ненависть.
Ненависть к красоте, к счастливой жизни, к тому, что у них есть любовь.
Только в глазах женщины может быть такая ненависть. И только женщины могут понять этот взгляд до конца.
— Постойте! — закричала Рогнеда, чтобы как-то оттянуть время. — Я — принцесса! Мой брат — верховный король Британии. Он заплатит вам золота столько, сколько нужно, чтобы…
— Мне не нужно золота, детка, — криво усмехнулась ведьма. — Но если вы хотите поторговаться за свои жизни, я могу предложить вам кое-что.
— Что? — спросила Аннаура, как старшая из всех троих.
— Вместо ваших жизней, — старуха вновь усмехнулась, обнажив щербатые коричневые зубы, — я могу взять вашу красоту. Вы станете такими же, как я. Меня это устроит, я уйду.
— Возьмите мою, — решительно сказала Аннаура. — Я знаю любовь, небеса были щедры ко мне. Я согласна ради этих девушек, отдать красоту.
«Эх, — думала она, произнося эти слова, — в руку бы кинжал, вонзила бы его в сердце этой дряни.»
Жутко было ощущать себя беззащитной, на грани гибели, в таком безопасном месте, как Рэдвэлл.
— Нет, — закричала Марьян Аннауре. — Тогда лучше умереть! Ты не знаешь, что такое быть уродливой!
— О-о! — рассмеялась колдунья. — Дрожишь за свою красоту?! Тогда ты точно сегодня не умрешь, я помилую тебя.
Не торопясь, под взорами испуганных женщин, старуха навела на Марьян посох, который начал обволакиваться зеленым туманом.
Марьян сжала кулачки, чтобы не закричать от непереносимого страха — у нее снова появятся горб, шрамы и пятно, она будет не нужна Радхауру.
«Нет!» — хотелось закричать ей, но она молчала.
— Сейчас, — наслаждаясь прошипела старуха, — от твоей красоты не останется и следа.
— Иди-ка лучше поговори со мной! — раздался сбоку властный голос.
Аннаура вздрогнула от радости — Ансеис, она не может ошибиться! Но откуда он здесь, на стене? Ведь он же отправился с Радхауром к Рэдвэллским Камням?
Все четверо резко обернулись на голос.
Стражник уже не лежал на каменных плитах. Он уверенной походкой шел к ним, протягивая левую руку к старухе, в правой держа меч.
— Отдай свой посох мне, — сказал стражник голосом Ансеиса (Аннаура могла ручаться в этом), — и уходи. Я не убиваю женщин. Во всяком случае, раньше не доводилось.
— Ты еще кто такой? — грозно прошипела колдунья, направляя свой посох на противника.
— Какая тебе разница? — спокойно усмехнулся стражник, подходя все ближе. — Давай посох, у меня нет времени с тобой разговаривать.
— На, получи! — крикнула колдунья и метнула в наглеца что-то из пустой левой руки.
Пламя объяло стражника и моментально слетело, словно его сдул невиданной силы ураган.
Старуха замерла в неестественной позе, уйдя в магическое пространство, там надеясь справится с неожиданной преградой.
И так и осталась стоять неподвижной, а стражник спокойно подошел к ней и взмахнул мечом.
Голова с пожелтевшими седыми скомками волосами отлетела прочь.
— Все в порядке, Аннаура? Я успел вовремя?
— Это ты, Ансеис?
— Да, — кивнул стражник. — Мне нужно спешить в свое тело. Радхауру может угрожать магическая опасность.
— Он жив! — в один голос воскликнули Марьян и Рогнеда.
— Я так и знала, что старуха соврала! — добавила Марьян.
— Все! — вдруг раздался снизу отвратительный голос.
Все повернулись. Глаза у отрубленной головы колдуньи открылись, губы были искривлены злобной усмешкой.
— Все! Игл пронзил сердце Радхаура. Вольф, Бер и Линкс отомщены. Я могу умереть спокойно.
— Ты снова врешь! — закричала Аннаура, чтобы успокоить подруг.
И вдруг ноги у Марьян подкосились и она упала без сознания.
Герцог ожидал, что тут же появится в магическом поле огромный серый монстр тайлорса, но ничего не случилось — хваленый маг прозевал вход Иглангера в магическое пространство и теперь уже не в силах вмешаться. Иглангер смог передохнуть, успокоить мысли, придти в себя.
Он видел замершее, искаженное лицо Радхаура, вонзающего ему в грудь меч.
Это был конец. Герцог Иглангер умер, ничто уже не могло спасти его неизбежной гибели. После того, как он выйдет из магического подпространства, где бестелесно обитал сейчас его дух, ему останется жить несколько мгновений. Все. Точка. Конец. Братья останутся неотомщены.
И тут же Герцог сообразил, что может увести за собой в смерть и его, Радхаура.
Мгновения, что судьба (или Силы Космические?) отпустила ему на жизнь, хватит на месть. Хватит, если он все сделает четко и спокойно.
И Иглангер решил не торопится с выходом из магического пространства, успокоится, мысленно сотни раз прокрутить движение — второго шанса у него не будет.
Вода течет плавно и уверенно, ничто не заставит ее повернуть вспять. Вот и Иглангер в последнее мгновение жизни сделает то, что должен.
Обидно будет промахнуться. Не обидно даже, а…
Герцог не мог подобрать слова. И не надо подбирать. Он не промахнется. Он успокоится и сделает все как надо. Пусть ему осталось жить одно мгновение.
Ненавистному врагу, убившему теперь уже не только братьев, но и его самого, осталось жить тоже не больше нескольких мгновений.
Но надо успокоиться. Успокоиться, чтобы не совершить непростительной ошибки.
И надо торопиться, пока этот хваленый тайлорс не заметил, что герцог вошел в магическое пространство и… Впрочем, нет — ерунда. Даже тайлорс не войдет в это мгновение. Сидит где-то на коне
