Виола не имела привычки краснеть, но ее щеки вспыхнули, когда он поднял на нее свои немыслимо голубые глаза. Когда он вышел, она ощутила чувство потери, совершенно неадекватное их недолгому знакомству. Жаль, что он не лорд Бамф, подумала она, проводив его взглядом.
Словно ведомая на поводке, она подошла к окну в надежде увидеть его еще раз. Стукнула входная дверь, и мистер Девайз показался на улице. У него не было трости, он был без перчаток и даже не надел шляпу. Ветер взъерошил его коротко подстриженные волосы, а затем, словно невидимой рукой откинул назад.
Когда он свернул на Оксфорд-стрит, исчезнув из виду, Виола ощутила нелепый порыв выбежать из дома и кинуться следом.
Лорд Саймон подошел к окну и взял ее за руку.
– Пойдемте, дорогая, – сказал он, недовольно хмурясь. – Мы поедем кататься или нет?
Виола подошла к дивану и взяла собачку.
– Вы должны извинить меня, лорд Саймон, – рассеянно отозвалась она. – У меня болит голова. Пожалуй, мне следует подняться наверх и прилечь. Буду, рада повидаться с вами завтра на аукционе, – добавила она, протянув ему руку.
Его зеленые глаза гневно сверкнули, но он склонился над ее рукой, как и полагалось джентльмену.
– В таком случае до завтра, мисс Эндрюс.
– До завтра, лорд Саймон, – отозвалась она с врожденной учтивостью, но было очевидно, что мыслями она была далеко.
Глава 6
Несмотря на постоянные заботы владельцев, замок Девайз в Суссексе сохранял вид древних нормандских руин. При ближайшем рассмотрении наблюдатель с удивлением обнаруживал, что увитые плющом стены тщательно отремонтированы, крыша находится в отличном состоянии, а лестницы достаточно прочны, чтобы выдержать стадо слонов. И все же трудно было отделаться от ощущения, что замок вот-вот рухнет от внезапного порыва ветра, превратившись в груду камней. Впрочем, так он выглядел и со времен Вильгельма Завоевателя, когда первые Девайзы жарили быков в огромном камине большого зала.
Сидя перед этим самым камином, последний барон Девайз играл в шахматы со своим врачом, когда послышался скрип цепей подъемного моста. Все еще бодрый и подвижный в свои шестьдесят лет, барон проворно вскочил, потер руки и гаркнул:
– Ну, Стэндиш! Началось!
Доктор Стэндиш, страдавший в свои преклонные годы ревматизмом, был не так резв на ноги.
– Пойду, лягу, – сообщил лорд Девайз своему дворецкому. – Не забудь, последние три дня я лежал в постели при смерти. Дай мне десять минут, чтобы облачиться в ночную рубашку, а затем пусть мадам поднимется ко мне. И пришли кого-нибудь, чтобы помог Стэндишу подняться по лестнице. Он должен щупать мой пульс и качать головой, когда мадам войдет.
С этими словами барон понесся к ближайшей лестнице с проворством юноши. Ему не потребовалось и десяти минут, чтобы добежать до своей спальни, раздеться, натянуть ночную рубашку и запрыгнуть в свою большую одинокую постель.
– Плесни мне воды в лицо, чтобы казалось, будто меня лихорадит, – велел он своему камердинеру, когда в комнату внесли доктора Стэндиша, все еще сидевшего в своем кресле.
Барон и доктор могли бы продолжить свою шахматную партию – так долго мадам заставила их ждать. К тому времени, когда появилась баронесса, доктор Стэндиш успел заснуть и не смог изобразить сцену с измерением пульса своего пациента. Барон жалобно постанывал, когда его безупречная жена приблизилась к кровати. К несчастью, его милость выглядел на редкость цветущим, на фоне белых подушек, а ее милость уже вытянула из дворецкого всю правду.
– Джордж, старый мошенник, – приветствовала его она. – Я знаю, что ты не спишь.
Разбуженный звуком ее голоса, доктор Стэндиш встрепенулся и, доковыляв до кровати, принялся измерять пульс барона.
Барон оторвал от подушки свою львиную голову и уронил ее снова, словно она была слишком тяжела для него.
– Мадам? – произнес он слабым голосом.
– Перестань валять дурака! – резко бросила его жена. – Ты вовсе не умираешь. Ты даже не болен. Как ты посмел вытащить меня из Лондона в разгар сезона? Как можно быть таким эгоистом? Я была близка к тому, чтобы получить приглашение в Беркшир-Хаус! А теперь мне придется начинать все сначала.
Лорд Девайз издал страдальческий стон.
– Я дам тебе повод для страданий, старый эгоист. Я хочу, чтобы ты умер, – сказала баронесса, скрипнув зубами. – Как твоя вдова, я могла бы занять достойное место в обществе. А пока приличные люди не приглашают меня из опасения, что ты тоже явишься.
– Алекса! – Пораженный ее злобой, барон перестал притворяться. – Не может быть, чтобы ты так думала.
Вместо ответа баронесса одарила мужа свирепым взглядом.
– Меня зовут Александра, – холодно сообщила она. – А для тебя «мадам».
Барон сел, отпихнув руки доктора Стэндиша, взбил подушку и подложил ее себе под спину.
– Интересно, зачем ты вообще приехала, – проворчал он.
– Я была обязана приехать, и ты это отлично знаешь! – огрызнулась она. – Как бы это выглядело, если бы я не приехала? Люди сказали бы, что я черствая и бесчувственная.
Доктор Стэндиш, повинуясь грозному взгляду ее голубых глаз, поспешил, насколько это позволил его ревматизм, убраться из комнаты.
– Итак, Джордж, – осведомилась она. – Чего ты хочешь на этот раз?
Барон бросил на нее хитрый взгляд.
– Пердита с тобой? – поинтересовался он.
– Да. Опять беременна, – фыркнула баронесса. Барон издал нечленораздельный звук.
– А мой сын?
– Разумеется, Александр тоже здесь, – сказала она. – Привести их сюда? Они так рады, что ты оправился от очередного свидания со смертью, что, вне всякого сомнения, захотят разделить свой восторг с тобой, прежде чем уедут.
Барон почесал ухо и неловко поерзал на постели, прежде чем высказал то, что было у него на уме:
– А Джулиан?
Баронесса презрительно фыркнула.
– Он не счел нужным приехать. Видишь ли, он очень занят. Настолько, что едва нашел, пять минут для собственной матери.
В глазах барона появилось обиженное выражение.
– Он не приехал? А ты сказала ему, что я умираю? – жалобно спросил он.
– Конечно. Но ему, похоже, все равно. Мне очень жаль, Джордж, – произнесла она бесстрастным голосом. – Я знаю, что ты питал на его счет надежды, но он эгоист, непочтительный и бессердечный. Он поступил в армию, вопреки твоим желаниям, и даже не сумел отличиться во время войны.
– Он упоминался в официальных донесениях, – слабо возразил барон.
Ее глаза сверкнули.
– Но разве он удостоился титула, Джордж? Нет! После войны он даже не счел нужным извиниться перед тобой. Он не пожелал принять сан, как ты того хотел...
– Я хотел, чтобы он жил здесь, в Девайзе, – произнес барон с болью. – Почему он не вернулся домой,
