Столик к огня был уставлен чашками с горячим ячменным бульоном, блюдом из каплуна и тарелками с форелью. Тщательно одетая и причесанная, Диана стояла, отвернувшись к окну, пока слуги не ушли. Через некоторое время в комнату без стука вошел граф.
«В самом деле, почему хозяин замка должен обращать внимание на такие условности?» – возмутилась про себя Диана, скрестив на груди руки. Интересно, как разговаривать с человеком, с которым провела прошлую ночь?
Диана прекрасно знала, что Торн уже в комнате, но не торопилась поворачиваться к нему. После долгого молчания, растягивая которое Диана пыталась вернуть самообладание, она наконец обернулась к нему. Ее взгляд задержался на его темно-бордовом жакете и белоснежной рубашке.
Диана не собиралась здороваться с ним, но Торн улыбнулся ей.
– Ну и что вы делали сегодня? – приветливо спросил он.
– Делала? А как вы думаете, что я могла делать? – коротко усмехнувшись, воскликнула она. – Может быть, мне было позволено принять участие в сегодняшней охоте?
Он поднял бровь.
– А, теперь понимаю. Вы обиделись, что меня не было весь день. – Он наклонился к ней: – Вы предпочли бы, чтобы я был с вами?
– Конечно нет! – Боже, подумала она, они не успели провести и нескольких минут вместе, а он уже раздражает ее. – Мне абсолютно все равно, где вы были весь день!
– Хм, – сказал он, откинувшись назад, – в таком случае вам, наверное, интересно будет узнать, что охота была удачной.
– Меня это очень радует, – сухо сказала она. Заметив на полке книгу, он взял ее в руки и снисходительно улыбнулся Диане:
– Что, понравились иллюстрации?
Она ощетинилась:
– И текст тоже!
Возмущенная его недоверчивым взглядом, Диана взяла у него книгу, открыла на первой попавшейся странице и прочла несколько строк.
– Признаюсь, не думал, что вы умеете читать, – сказал он, когда она закончила.
Удивление, которое он пытался скрыть, не прошло незамеченным для Дианы, и она торжествовала, видя его реакцию.
– Почти все Мак-Ларены умеют читать, – слегка преувеличила она, ставя том обратно на полку.
Торн задумчиво придвинулся поближе к столу и налил в бокалы вина.
– Похоже, мы многого не знаем друг о друге, – тихо заметил он.
– Не вижу необходимости в этом, – парировала Диана. – Нам все равно не придется долго общаться. – Она вдруг осознала, что они одни в комнате. – А где слуги? – спросила она, чувствуя растущее нервное возбуждение.
– Мы ужинаем вдвоем.
Диана постаралась как можно безразличнее пожать плечами и принялась за дичь. Когда она отрезала себе кусок, Торн тоже взялся за нож. Некоторое время они ели в полном молчании.
Наконец он откинулся на спинку стула и посмотрел на нее. Под его напряженным взглядом Диана беспокойно заерзала.
– Что вы так смотрите на меня? – требовательно спросила она.
– Сегодня я обедаю с красивой женщиной, которая к тому же прекрасно одета. Если я не ошибаюсь, это платье принадлежало леди Кэтрин.
Она снова вспылила, не особенно понимая причины своего гнева.
– Да, вы не ошиблись! Но я уверяю вас, что ношу вещи вашей тети по необходимости, у меня все равно нет выбора! – Она продолжила: – Но, если хотите, я попрошу Гризель, и она найдет мне одежду какой- нибудь из ваших судомоек!
Торн примирительно поднял руку.
– Я же сказал это не в упрек вам, – объяснил он и улыбнулся. – С другой стороны, я думаю, что и в платье судомойки вы будете неотразимы.
Диана гневно взглянула на него, продолжая есть. Несколько минут прошло в молчании.
– Вы уже получили известие от моего брата? – наконец спросила Диана уже спокойным голосом.
Торн покачал головой.
– Пока нет, – он коротко усмехнулся. – Такое впечатление, что графа Сиденского не очень расстраивает ваше отсутствие.
Диана вспыхнула. Закончив ужин, она ополоснула руки в чаше с водой, потом насухо вытерла их мягким льняным полотенцем, которое лежало рядом с чашей.
– Роберт ответит, когда посчитает нужным, – несмотря на уверенный тон, ее сердце екнуло. Роберт явно не очень заботился о ее судьбе. Только гордость могла подвигнуть его на решительные действия.
– Не сомневаюсь, – уклончиво ответил граф. Он тоже ополоснул руки. – Хотя, мне кажется, что ваш отец не стал бы ждать так долго.
