Некоторые пленные получали дополнительное яйцо каждый день, но к тому времени это было уже бесполезно.
Именно поэтому курятники охранялись круглосуточно кем-нибудь из офицеров. Именно поэтому воровство лагерных кур или кур, принадлежавших группам, являлось тягчайшим преступлением. Однажды пленного, которого застали с задушенной курицей, забили до смерти те, кто поймал его. Власти постановили, что это убийство было оправданно.
Стоя в конце клетки, Питер Марлоу восхищался курами Кинга. Их было семь, откормленных и громадных по сравнению со всеми другими. В его клетке был и петух - предмет гордости лагеря. Его кличка была Сансет. От него получалось прекрасное потомство, и всякий мог взять его на племя. Кинг установил и цену: лучший цыпленок в выводке.
Даже кур Кинга берегли и охраняли наравне с остальными.
Марлоу наблюдал, как Сансет повалил курицу в пыль и взгромоздился на нее. Курица выбралась из пыли и стала бегать с кудахтаньем и к тому же клюнула другую курицу. Питер Марлоу презирал себя за то, что наблюдал за курами. Он знал, что это проявление слабости. Он знал, что будет вспоминать Нья и что его будет охватывать болезненное желание.
Он вернулся к курятнику, проверил, надежно ли заперт замок, и ушел в бунгало, бережно неся два яйца.
- Питер, ну и парень! - ухмыльнулся Мак. - Сегодня у нас удачный день!
Питер Марлоу вытащил пачку 'Куа' и разделил сигареты на три кучки.
- Мы разыграем две из них.
- Возьмите их все, Питер, - сказал Ларкин.
- Нет, мы их разыграем. Младшая карта проигрывает.
Мак проиграл и притворился недовольным.
- Чтоб тебе пусто было, - буркнул он.
Они осторожно разломали сигареты и ссыпали табак в свои коробочки, перемешав его с обработанным яванским табаком, какой у них был. Потом поделили свои порции на четыре части, и три из них положили в другую коробочку и отдали их Ларкину на хранение. Иметь столько табака было искушением.
Внезапно разверзлись небеса и начался потоп.
Питер Марлоу снял свой саронг, аккуратно свернул его и положил на постель Мака.
Ларкин задумчиво произнес:
- Питер, поосторожнее с Кингом. Он может быть опасен.
- Конечно. Не беспокойтесь. - Питер Марлоу шагнул под ливень. Через секунду Мак и Ларкин разделись и последовали за ним, присоединившись к другим голым пленным, упивающимся стремительными потоками воды.
Их тела с радостью ощущали силу потока, легкие жадно вбирали прохладный воздух, головы светлели.
И вонь Чанги была смыта.
Глава 5
После дождя мужчины сидели, наслаждаясь недолгой прохладой и дожидаясь, когда принесут еду. Вода капала с крыши и извергалась по канавам, пыль превратилась в грязь. А солнце величаво сияло в ослепительно голубом небе.
- Боже, - признательно сказал Ларкин, - жить стало легче.
- Да, - согласился Мак.
Они сидели на веранде. Мысленно Мак был далеко отсюда, на своей каучуковой плантации в Кедахе, там, на севере.
- Жара более чем стоящая вещь, она заставляет вас ценить прохладу, сказал он тихо, - Как лихорадка.
- Малайа - вонючка, дождь - вонючка, жара - вонючка, малярия - вонючка, клопы - вонючка, мухи - вонючка, - заявил Ларкин.
- Не в мирное время, парень. - Мак подмигнул Питеру Марлоу. - И не в деревне, не так ли, Питер?
Марлоу ухмыльнулся. Он почти все рассказал им о своей жизни в деревне. Он знал, что о нерассказанном Мак догадывался, потому что он прожил взрослую часть жизни на Востоке и любил его в той же степени, в какой Ларкин ненавидел.
- Это я понимаю, - грубовато согласился Ларкин, и все они улыбнулись.
Они разговаривали мало. Все уже было говорено-переговорено. Все, о чем они хотели говорить.
Они просто терпеливо ждали. Когда подошло время, они отправились каждый в свою очередь, а потом вернулись в бунгало. Суп был съеден быстро. Питер Марлоу включил самодельную электроплитку и сжарил одно яйцо. Они сложили свои порции риса в миску, он положил яйцо на рис, слегка посолив и поперчив его. Он размельчил его так, чтобы белок и желток равномерно перемешались с рисом, потом разделил рис на порции, и они ели с наслаждением.
Затем Ларкин собрал миски - сегодня была его очередь, и они снова сели на веранде, дожидаясь вечерней переклички.
Питер Марлоу лениво следил за передвижением пленных по улице, наслаждаясь ощущением сытости в желудке, когда увидел приближающего Грея.
- Добрый вечер, полковник, - сказал Грей Ларкину, четко отдавая честь.
- Добрый вечер. Грей, - вздохнул Ларкин. - Кто на этот раз?
Появление Грея всегда означало неприятности.
Грей взглянул на Питера Марлоу. Ларкин и Мак почувствовали их взаимную враждебность.
- Полковник Смедли-Тейлор просил меня передать, сэр, - сказал Грей. Двое ваших подчиненных подрались - капрал Таунсенд и рядовой Гёбл. Я посадил их в камеру.
- Хорошо, лейтенант, - мрачно буркнул Ларкин. - Вы можете выпустить их. Скажите, чтобы явились ко мне с рапортом сюда, после переклички. Я всыплю им по первое число! - Он сделал паузу. - Вам известно, из-за чего они подрались?
- Нет, сэр. Но думаю, что причиной была игра в орел - решка.
'Нелепая игра, - думал Грей. - Кладут две монетки на палку и подбрасывают их вверх, заключая пари, упадут ли монеты одновременно лицевыми сторонами или обратными сторонами, либо одна лицевой и одна обратной'.
- Возможно, вы правы, - проворчал Ларкин.
- Вы бы могли запретить игру. Всегда возникают неприятности, когда...
- Запретить орел - решку? - резко оборвал его Ларкин. - Если я сделаю это, они сочтут меня сумасшедшим. Они не обратят внимания на этот смехотворный приказ и будут совершенно правы. Азартные игры - составная часть жизни австралийцев, вам следовало бы уже понять это. Орел - решка дает возможность австралийцам отвлечься, а драка иногда тоже не мешает. - Он встал и потянулся, борясь с приступом лихорадки. - Азартные игры для австралийцев - то же самое, что воздух. Да любой австралиец ставит шиллинг-другой на азартную игру. - Голос его стал раздраженным. - Я сам люблю иногда сыграть в орел - решку.
- Слушаюсь, сэр, - сказал Грей. Он видел Ларкина и других австралийских офицеров вместе со своими подчиненными, возящихся в пыли, возбужденных и сквернословящих как и простые рядовые.
- Передайте полковнику Смедли-Тейлору, что я разберусь с ними. Будь я проклят!
- Жаль, что получилось так с зажигалкой Марлоу, сэр, - сказал Грей, внимательно глядя на Ларкина.
Взгляд Ларкина стал твердым и враз посуровел.
- Ему следовало быть более осторожным. Не так ли?
- Да, сэр, - сказал Грей, помолчав некоторое время. Всем стало ясно, что он хотел сказать. 'Ну, - подумал он, - стоит попытаться. К дьяволу Ларкина, к дьяволу Марлоу, время есть'. Он уже собирался отдать честь и уйти, когда неожиданная мысль потрясла его. Он не выдал своего возбуждения и как бы между прочим сказал:
- Да, кстати, сэр. Ходят слухи, что у одного из ваших австралийцев есть кольцо с бриллиантом. - Он позволил паузе затянуться. - Вам не приходилось слышать об этом?
