он помнил, как Смедли-Тейлор поступал раньше. И он знал, что у полковника хватка бульдога, что он дает время рыбе заглотнуть наживку. Должно быть, он что-то задумал, иначе он не отпустил бы Марлоу так просто.
Грей обошел Питера Марлоу и еще раз оказался в бараке.
- Закройте-ка дверь. Грей.
- Слушаюсь, сэр.
Когда они остались одни, полковник Смедли-Тейлор сказал.
- Я видел подполковника Джоунса и сержанта интендантской службы Блейкли.
- И что, сэр?
Хоть что-то удалось!
- Я освободил их от выполняемых ими обязанностей с сегодняшнего дня, сказал полковник, вертя в руках гирю.
Грей широко улыбнулся.
- Да, сэр.
Когда будет заседать трибунал, и как он будет организован, и будет ли он закрытым, и понизят ли их в званиях? Вскоре все в лагере будут знать, что он. Грей, уличил их в подлости; он, Грей, ангел-хранитель, и, Бог мой, как же это будет замечательно.
- И мы забудем о случившемся, - заключил полковник.
Улыбка исчезла с лица Грея.
- Что?
- Да. Я решил забыть о происшедшем. И вы поступите так же. Я повторяю приказ. Вы не должны никому об этом рассказывать, и вы забудете об этом.
Грей был так потрясен, что опустился на кровать и уставился на полковника.
- Но мы не можем допустить этого, сэр! - взорвался он. - Мы поймали их с поличным. На краже лагерного довольствия. Это ваше довольствие и мое тоже. И они пытались подкупить меня. Подкупить меня! - Голос звучал почти истерически. - Святой Боже, я поймал их, они воры, они заслуживают того, чтобы их повесили и четвертовали.
- Верно, - угрюмо кивнул головой полковник Смедли-Тейлор. - Но при сложившихся обстоятельствах я принял самое мудрое решение.
Грей вскочил на ноги.
- Вы не можете так поступить! - закричал он. - Вы не можете отпустить их, не наказав! Вы не можете...
- Не смейте говорить мне, что я могу и чего я не могу делать!
- Извините, - Грей пытался взять себя в руки. - Но, сэр, эти люди воры. Я поймал их. У вас есть гиря.
- Я решил, что дело закрыто. - Голос полковника был спокоен. - Дело закрыто.
Грей не мог удержаться.
- Клянусь Господом, оно не закрыто. Я не позволю, чтобы оно было закрыто! Эти ублюдки жрали тогда, когда я голодал! Они заслуживают наказания! И я настаиваю...
Голос Смедли-Тейлора перекрыл эту истерику.
- Молчать, Грей! Вы не можете ни на чем настаивать! Дело закрыто.
Смедли-Тейлор тяжело вздохнул, взял в руки лист бумаги и сказал:
- Это ваш служебный формуляр. Я сегодня вписал в него еще кое-что. Я прочту вам. 'Я выражаю благодарность лейтенанту Грею за его работу на посту начальника военной полиции лагеря. Исполнение им обязанностей заслуживает, несомненно, отличной оценки. Я ходатайствую о представлении его к временному званию капитана'. - Он оторвал взгляд от бумаги. - Я предполагаю сегодня отправить эту бумагу коменданту лагеря и рекомендовать, чтобы ваше назначение было бы произведено с сегодняшнего дня. - Он улыбнулся. - Вы, конечно, знаете, что он имеет право повысить вас. Поздравляю вас, капитан Грей. Вы заслужили это звание. - Он протянул Грею руку.
Но Грей не принял ее. Он просто посмотрел на нее, на бумагу и понял.
- Ну, конечно, сволочь! Вы откупаетесь от меня. Вы такое же дерьмо, может быть, и вы тоже ели этот рис. Да, вы дерьмо, грязная сволочь...
- Придержите язык, вы нахальный выскочка! Стать 'смирно'! Я сказал 'смирно'!
- Вы заодно с ними, и я не позволю никому из вас выйти сухим из воды. Крикнув, Грей схватил со стола гирю и отскочил назад. - Я еще ничего не имею против вас, но против них у меня есть доказательство. Эта гиря...
- Что насчет гири, Грей?
Грею понадобилась вечность, чтобы посмотреть на гирю. В нижней ее части отверстия не было.
- Я спросил, что насчет гири?
'Тупой дурак, - презрительно думал Смедли-Тейлор, наблюдая, как Грей ищет отверстие. - Какой дурак! Я смог бы съесть его с потрохами и даже не заметить'.
- Это не та гиря, которую я вам дал, - поперхнувшись, сказал Грей. Это не та гиря. Не та.
- Вы ошибаетесь. Это та самая. - Полковник был совершенно спокоен.
Он продолжал, голос его был ласковым и заботливым.
- Послушайте, Грей, вы молодой человек, я понимаю, что вы хотите остаться в армии, когда война будет закончена. Это хорошо. Нам нужны умные, трудолюбивые офицеры. Жизнь кадрового офицера - это замечательная жизнь. И полковник Семсен говорил мне, какое у него высокое мнение о вас. Я уверен, что смогу убедить его дать вам рекомендацию дополнительно к моей, чтобы вам присвоили постоянное звание. Вы просто переутомились от работы, это вполне понятно. Сейчас ужасные времена. Я считаю, что, закрыв дело, мы поступим мудро. Было бы опрометчиво вовлекать лагерь в скандал. Очень опрометчиво. Я думаю, что и вы оцените мудрость этого шага.
Он помолчал, испытывая презрение к Грею. Выждав нужное время - в этом у него был большой опыт, - он сказал:
- Вы хотите, чтобы я послал коменданту лагеря мой рапорт на представление вас к званию капитана?
Грей смотрел на бумагу с ужасом. Он понимал, что полковник мог пустить ее по инстанциям или придержать. Он мог и уничтожить ее.
Грей понимал, что проиграл. Проиграл. Он пытался что-то сказать, но так велика была его мука, что говорить он не мог. Он только кивнул и услышал слова Смедли-Тейлора.
- Хорошо, можете считать, что ваше капитанское звание утверждено. Я уверен, моя рекомендация и рекомендация полковника Семсена будут играть важную роль в представлении вас к постоянному званию после войны. - Грей помнил, как он вышел из комнаты, направился в тюремную хижину, отпустил дежурного полицейского. Его не взволновало, что полицейский смотрит на него как на сумасшедшего. Потом он остался в хижине один. Закрыл дверь, сел на край койки в камере, и его горе прорвалось наружу - он заплакал.
Он проиграл.
Разорван на куски.
Руки и лицо его были мокрыми от слез. Душа его, охваченная ужасом, раскачивалась на краю неведомого, потом рухнула в вечность...
Когда Грей очнулся, он лежал на носилках, которые несли два полицейских. Впереди ковылял доктор Кеннеди. Грей понимал, что умирает, но его это не волновало. Потом он увидел Кинга, стоящего у тропинки и смотрящего на него сверху вниз.
Грей заметил аккуратно начищенные ботинки, отутюженную складку брюк, сигарету 'Куа' фабричного производства, выражение сытого сочувствия на лице. И он вспомнил, что у него есть дела. Он не может умирать. Пока нет. Пока существует хорошо отутюженный, начищенный и сытый Кинг. Но сейчас, когда скоро нужно будет закончить дело с бриллиантом. Ей-богу, нет!
* * *
- Эта партия будет последней, - говорил полковник Смедли-Тейлор, - Мы не должны пропустить представление.
- Не могу дождаться момента, когда насмотрюсь на Шона, - сказал Джоунс, тасуя карты. - Две бубны! -
