Не убоюсь я зверя

потуги спастись.

Ожили измазанные грязью гусеницы, и «улей» стал медленно пятиться в глубь свалки.

Я оглянулся.

За спиной было на что посмотреть. Попавший под прямой удар орудий «берсеркера» металлолом оплыл блестящими лужами расплавленного железа. Там, где прошелся аннигилятор, зияли солидные прорехи, словно аккуратно вырезанные гигантским раскаленным ножом.

Пришло время поработать и моим помощникам.

Я шевельнул пальцами «длани». Сенсоры в сгибах перчатки послали команду. Через несколько секунд «жнецы» были рядом со мной. Две идеальные сферы бесшумно подкатились, застыв на положенном расстоянии от хозяина.

Я мог превратить их во что угодно, придать им любую желаемую форму. Тут не требовалось особого умения, элементарное усилие мысли. Но я не хотел. Мне они нравились именно такими: идеальными, безупречно-смертоносными.

Две стальные сферы в рост взрослого человека ждали моей следующей команды. Я в последний раз взглянул на медленно уползающий прочь «улей».

— Прощай, железка…

Правая рука вытянулась вперед, задавая направление удара.

Пальцы сжались в кулак.

«Жнецы» сорвались с места, превращаясь в вихрь бешено вращающихся молекулярных лезвий.

Выбор оружия сейчас не контролировался мною, они выбирали его сами. Что ж, пусть себе резвятся.

Расслабив перчатку, я отвернулся.

А на что там было смотреть?

Через минуту передвижной завод превратится в металлическую стружку. Ну и поделом ему. Не люблю я все эти железки. Кроме, конечно, «жнецов».

Как я и предполагал, через минуту все было кончено. Что ж, пора выбираться с этой помойки.

В небе уже ярко сияла желтая Эхо.

Территорию свалки я покинул под утро.

Конечно, можно было воспользоваться флаером, но я недолюбливал воздушные такси по одной немаловажной причине — их легко выследить и сбить. А с недавних пор я перестал доверять дистанционно управляемой технике. События, случившиеся за последние полгода, заставляли насторожиться, особенно тех, кто хотел и, главное, умел думать и анализировать.

То, что происходило, явно не контролировалось человеком, а это предвещало беду. Хотя серьезные неприятности, пожалуй, начались уже давно, просто всем на все наплевать.

Но разве раньше было по-другому?

«Улей», который я уничтожил сегодня ночью, изготовлял «саранчу». Капля в море. Системы спутникового наблюдения зафиксировали его случайно. Сколько их таких еще спрятано в окрестностях крупных городов, никто не знал. И еще никому не удавалось накрыть «улей», производивший «всадников». Интересно было бы посмотреть, на что он похож.

В левом глазу побежала информационная строка. Где-то рядом находился один из доминаторов. Интересно, кто это? Сигнал закодирован, так что и не разберешь. Судя по потоку логов, коллега жаждал встречи.

Ну да черт с тобой.

Лишнее время есть, почему бы не поболтать.

Дэмиен поджидал меня на заброшенной спортивной площадке. Во что тут когда-то играли, оставалось загадкой. Стадион имел форму сильно вытянутого овала. Зрительские места практически развалились, одна из трибун рухнула, и лишь огромные столбы с выбитыми прожекторами гордо нависали над всем этим унылым запустением.

Где-то неподалеку хранились радиоактивные отходы. Дозиметр на поясе уже битые пять минут верещал как безумный.

Дэм сидел на чудом уцелевшей пластиковой скамье и весело болтал ногами, швыряя камешки в застывших под трибунами «жнецов». Помощники Дэмиена выглядели довольно забавно: два стальных динозавра с огромными зубастыми головами и когтистыми лапами. Но что ты с него возьмешь, ведь Дэм всего лишь ребенок.

Было ему лет одиннадцать, не больше, но на мир он уже смотрел как взрослый.

— Привет, — сказал я, присаживаясь рядом. — Чего звал?

— Дело есть, — ответил парнишка и, почесав веснушчатый нос, угрюмо посмотрел на меня.

Я прикрыл глаза, позволяя холодному ветру расшвыривать во все стороны длинные волосы. Казалось, ветер проходил сквозь меня.

— Знаешь, — нарушил молчание Дэм, — ты очень похож на рок-музыканта.

— На кого?! — опешил я.

— Ну… я слышал, что в древние времена на Земле жили такие люди. Они пользовались всеобщим почетом и были известны на всю планету.

— Ну и что с того?

— А с того, что ты одеваешься, как они. Этот твой кожаный плащ, кожаные штаны, остроносые сапоги, длинные волосы и серьга…

— Серьга? — переспросил я, коснувшись украшенной маленьким серебряным черепом безделушки.

— Ага, серьга! — кивнул Дэмиен. — Точно так они и выглядели, я в Архивоториуме видел.

— Ты был в Архивоториуме?

— Угу.

— Серьга досталась мне от отца, — нехотя пояснил я, — он был космолетчиком. Многие из них такие носили, особенно офицеры.

— Космолетчиком?

— Ну да, — рассмеялся я, — ты тогда еще не родился и не можешь знать. Одно время между нашей планетой и соседними звездными системами существовала челночная связь. Но после войны… все прекратилось.

— Твой отец погиб на войне?

— Да. То было тяжелое время. Это единственная память, которую мне оставили. Странно, да?

— Так ты носишь эту серьгу в память о нем? Я промолчал.

— А кем ты был до того… как стал доминатором?

— Кем я был до преображения? — Я рассмеялся. — Стал доминатором… Дружище, да я им никогда и не становился, меня им сделали, как и тебя.

— Ну да!

— Угу.

— И кем же ты был до этого?

— Не знаю. Может, продавал «черные» наркотики в Венронтауне или вкалывал на Эвана Брюстера в корпоративной ячейке южных кантонов… Честно скажу, не помню. Да и какое это имеет теперь значение?

— Но ведь то, как ты выглядишь, часть твоей прошлой жизни?

— Допустим, — согласился я. — Любопытен ты, братец, до невозможности.

— Дети все такие, — серьезно ответил Дэм.

— Но ведь ты не считаешь себя ребенком?

— Когда как.

Ишь ты, маленький умник.

— Скажи, Дэм, тебе уже доводилось убивать?

— Да.

— Убивать людей.