— Ну… к примеру, о том, почему это он вдруг распорядился всех вас в «волчью яму» посадить?
— Так это, значицца, он с нами такое сотворил?!! — гневно зароптали мужики.
— Ну а кто же еще, коль не он? — искренне изумился Шмалдер.
— А мы думали, это хан Кончак внезапно налетел, — задумчиво ответил конопатый. — Темно было, аки в дупле у дятла. Мы в лесу как раз на полянке выпивали, и тут бросились на нас со всех сторон невесть кто, мешки на головы нам понадевали. А очнулись мы уже под землей, в яме, значицца. Так это, выходит, Всеволод…
Секретный агент улыбнулся:
— Я бы на вашем месте не стал ждать, а прямо сейчас с князем и разобрался.
— Вот именно! — загомонили дровосеки. — Дело говоришь, брат.
— Ну, так чего же вы медлите?
— Долой! — неуверенно проблеял какой-то тщедушный дедушка. — Долой супостата!
— ДОЛОЙ!!! — тут же как по команде бодро взревели остальные, и, гневно размахивая кулаками, дровосеки бросились через лес в сторону княжьего терема.
— Домой не забудьте заглянуть, — прокричал им вслед Шмалдер. — Топоры забрать!
— Долой!!! — гулко неслось над лесом.
— Разделяй и властвуй, — ехидно произнес секретный агент и, весело насвистывая, направился в противоположную сторону.
Тем временем княжьи племянники Гришка с Тихоном, преследуемые Одноглазым Лихом, благополучно покинув Заколдованный Лес, выбрались к границам Чертовых Куличек.
— И что дальше? — спросил Тихон, привычно глядя через плечо, не ковыляет ли на опасном от них расстоянии сумасшедшая «красотка».
— Ежели воротимся в Сиверский удел, князь нас убьет, — решительно ответил Гришка. — Хорошо бы до зимы где-нибудь пересидеть, а зимой виселица замерзнет, тогда можно и воротиться.
— Но ведь все равно настанет весна! — возразил Тихон. — Может, все-таки сейчас вернемся, покаемся, пока не поздно. Так, мол, и так, искали летописца, да не нашли. Глядишь, у Всеволода настроение хорошее будет, может, и помилует.
— Нет, возвращаться нам никак нельзя, — упрямо гнул свое Гришка. — Разве ты забыл, что за нами Лихо Одноглазое по пятам идет. Приведем его обратно в Сиверский удел — считай покойники.
— Точно, — согласился с братом Тихон, усиленно соображая, как же им быть.
По всему выходило, что в Новгород надобно идти, и чем скорее, тем лучше.
Но на своих двоих, понятное дело, далеко не уйдешь. Срезать-то путь дальний через Чертовы Кулички не удалось.
Вышли добры молодцы на широкую дорогу и стали ждать, может, кто проедет. Судя по свежему навозу, то тут, то там валявшемуся в пыли, дорога была наезженная.
И действительно, через некоторое время услыхали княжьи племянники конское ржание. Вслед за ржанием появилась и сама телега. Странная,. что и говорить, тележка: маленькая, груженная какими-то непонятными коробами. Конь рыжий в черных подпалинах, на козлах мужик тоже рыжий в яркой цыганской рубахе. Правый глаз перевязан, на голове черный платок, завязанный по-лихому на затылке.
Особенно Гришке с Тихоном не понравился этот перевязанный глаз. Сразу же вспомнилось преследующее их Лихо, которое тоже, как известно, было одноглазым. Ничего хорошего от такого человека ждать не приходилось.
Тихон поднял было руку, чтобы остановить телегу, но вовремя передумал. Однако рыжий мужик сам притормозил повозку, как только заприметил княжьих племянников.
— Никак дружинники Буй-тура Всеволода! — радостно воскликнул он.
Гришка с Тихоном оторопело переглянулись. Этого одноглазого они видели впервые в жизни. Откуда же он их знает?
— Куда путь держите? — спросил рыжий, со странным прищуром осматривая ратные кольчуги молодцов.
— В Новгород великий! — не очень дружелюбно отозвался Гришка.
— Ежели хотите, могу подвезти, — предложил мужик, — мне по пути. Одному вот ехать скучно, а в компании хоть какое-то да развлечение. Тем более что у меня балалайка есть.
Братья заколебались. Балалайка?!! У лихого человека? Енто навряд ли. Балалайка всегда русскому человеку внушала только доверие. Злодей играть на этом инструменте никак не мог. Злодеи по большей части играли на сопилках разных или на губной гармонике.
— Что ж, подкинь нас, коль тебе по пути, — принял решение Гришка, и они с Тихоном забрались на телегу и устроились между плетеными коробами.
— А ты куда путь держишь, мил человек? — спросил для приличия Тихон, когда повозка тронулась с места.
— К эллинам, в греческие земли, — ответил рыжий. — Товары заморские скупать.
— Так ты купец, что ли? — Мужичок на козлах усмехнулся:
— Купец? Ну навроде того.
