– А где старейшина Эфиальт? – удивился молодой человек, с изумлением рассматривая колесницу старика.
– Я Эфиальт! – нагло заявил Аякс. – А ты кто такой?
Молодой человек еще больше удивился, но лишних вопросов задавать не стал.
– Я Акроней, сын Анабесиония, – ответил юноша, – спасаюсь бегством из Фив.
– А что там у вас случилось? – поинтересовался Агамемнон, выбивая пыль из густой бороды, достигшей уже пояса.
– Великое уныние царит в Фивах, – начал рассказывать молодой человек, – две беды поразили город Кадма. Ужасный Сфинкс, дитя порочной пьяной связи Тифона с Ехидной, поселился рядом с Фивами на горе Сфингион.
– Знавал я одну Ехидну, – задумчиво произнес Аякс, вспоминая коварную Клитемнестру и осторожно косясь на неистово вытрясающего бороду Агамемнона.
«Интересно, – подумал могучий герой, – знает ли он, что благоверная наставляла ему рожища с самим Тифоном!»
– Е!… – заорал Агамемнон, и в его руке остался добрый клок черной бороды.
Брови незнакомого юноши поползли на лоб.
– Так чем же этот Сфинкс вам не угодил? – нарушил затянувшуюся паузу Аякс.
– Он требует все больше и больше людских жертв, молоденьких девственниц, – ответил молодой человек, – в противном случае чудовище грозится разрушить Фивы.
– Однако! А у него губа не дура! – усмехнулся Аякс. – Но ты, кажется, говорил, что вас поразили две беды, а не одна?
– Именно так, – кивнул юноша. – Неизвестными извращенцами была убита наша царица Иокаста вместе с лучшими воинами из дворцовой гвардии. Горести и беды сыплются на нас как из рога изобилия.
Услышав о преждевременной насильственной кончине фиванской царицы, Агамемнон с Аяксом быстро переглянулись.
– А ты что же? – удивился Агамемнон. – Бежишь, значит?
– А что, я похож на идиота? – в свою очередь удивился молодой человек.
Агамемнон с Аяксом в ответ пожали плечами, и дерзкий юноша, натянув поводья, тронул колесницу с места.
– Не сметь! – взревел Аякс, отпихивая ногой пытающегося снова схватить тяжелую кифару Эдипа. – Сатиров маньяк, тебе что, мало трупов?!
В тот день спас Аякс, сын Оилея, жизнь Акронею, сыну Анабесиония.
Глава 8
В КОТОРОЙ ЭДИП РАЗГАДЫВАЕТ ЗАГАДКУ СФИНКСА
Итак, Сфинкс.
Сфинкс был кошмарным чудовищем, как говаривали, с головой женщины, с туловищем льва и с громадными орлиными крыльями. По какой пьянке можно было зачать такого урода, остается загадкой. Как остается загадкой и то, сколько животных и людей в этом зачатии участвовало.
– Ну, льва я еще могу понять, – задумчиво рассуждал Аякс, управляя быстрой колесницей, – извращенки с острова Лесбос и не такое выделывали. Но орел! Как же она с орлом-то?
– Кто она? – раздраженно спросил Агамемнон.
– Ну, баба эта, – ответил Аякс, – которая чудище зачала. Лицо-то у него человеческое!
– Тебе же сказано было, что Сфинкс – это дитя порочной пьяной связи Тифона с Ехидной. Какие еще могут быть вопросы?
– Тифона с Ехидной, – ворчливо повторил Аякс, который имел по этому поводу свое мнение. – Ну-ну…
Жил Сфинкс, как уже говорилось, на горе Сфингион и требовал ежедневно себе в шатер молоденьких девственниц, иначе звиздец Фивам.
Что он с этими девственницами делал, никто не знал. Вернее, имелись, конечно, предположения. Но предположения – это одно, а реальность – совсем другое…
– Может, он их жрет? – предположил Агамемнон.
– Не-а, – покачал головой Аякс, – судя по всему, развратник этот Сфинкс тот еще.
– Но ведь он женщина!
– Кто тебе это сказал?
– Да тот парень в колеснице и сказал, что чудовище с женским лицом. (Ничего подобного «тот парень в колеснице» героям не говорил! – Ред.)
– Тогда почему оно не требует молоденьких девственников?
И великие герои в замешательстве посмотрели на бегущего рядом с колесницей Эдипа, язык у которого свесился набок, как у мертвой Клитемнестры.
Не знали Аякс с Агамемноном, что Сфинкс до тех пор будет бесчинствовать в Фивах, пока кто-нибудь не разгадает его загадку, которую он загадывал каждому встречному-поперечному, а затем отрывал этим
