встречным-поперечным головы, ибо те никак не могли дать правильный ответ.
Едут, значит, герои в колеснице, Эдип следом бежит, и тут видят – на дереве у дороги восковая табличка прибита.
Затормозили, присмотрелись.
– Высочайшим постановлением царя Креонта, – басом прочел Аякс, – владыкой Фив станет тот, кто спасет их от Сфинкса.
– А действующий царь что же, добровольно от трона отречется? – спросил Агамемнон.
– По-видимому, так, – подтвердил Аякс, – но на дощечке по этому поводу ничего не написано, можешь сам посмотреть.
Агамемнон посмотрел.
– Действительно, – изумленно сказал он, – не написано. Ну что, рискнем?
– Что рискнем? – Аякс снова разогнал колесницу.
– Ну, головами.
– Да я сам этому Сфинксу, если надо, башку откручу, – похвастался могучий герой.
– Ну так открути! – вскричал Агамемнон. – И станешь царем Фив!
– Да?
– Конечно.
– Тогда едем к этому Сфингиону. Сказано – сделано.
Только где этот Сфингион найти? Горы-то все вокруг одинаковые. И спросить не у кого, на дороге ни души.
Но зоркий Агамемнон вскоре заметил валяющиеся в траве у обочины оторванные головы встречных- поперечных фиванцев, пытавшихся (как видно, без особого успеха) разгадать загадку Сфинкса.
Многие головы улыбались, некоторые были испуганны, но чаще всего на лицах неудачников застыла гримаса глубокой философской задумчивости. Ясно было, что до последнего размышляли они над загадкой чудовища.
Аякс, сроду не веривший ни в каких Сфинксов и прочих Ехидн, специально сошел с колесницы и, подобрав одну из задумчивых голов, немного поиграл ею в футбол, сделав несколько пасов побледневшему Эдипу, который от оторванной головы шарахался, как от ядовитого скорпиона.
– Нехорошо, Аякс, – укорил друга Агамемнон, – не думал я, что ты способен на такое кощунство.
Вместо ответа Аякс поднял с земли запыленную голову и протянул ее Агамемнону. Агамемнон брезгливо поморщился.
– Да не бойся, бери, – усмехнулся могучий герой, – она ненастоящая.
– Как это ненастоящая?
– А вот так.
Агамемнон с недоверием принял голову из рук Аякса.
Голова действительно оказалась не настоящей, а восковой, с кустарно разукрашенным яркими красками лицом.
– Что за ерунда?
Но Аякс уже лихо вскочил в колесницу, понукая лошадь.
– След из фальшивых голов приведет нас к логову Сфинкса! – весело возвестил он.
– Эй, подождите! – закричал Эдип, галопом бросаясь за резко сорвавшейся с места повозкой.
Легко отыскали великие герои нужную гору, но нигде не было видно проклятого Сфинкса. Аякс даже специально протрубил в боевой рог, но чудовище так и не соизволило появиться.
– Видно, дремлет после обеда, – предположил Агамемнон.
– Или с молодыми девственницами развлекается, – хохотнул Аякс.
Излазили греки гору Сфингион вдоль и поперек и наткнулись наконец на странный заброшенный храм, где восковые головы валялись особенно обильно.
Заходить в этот храм храбрые герои не решились, и Аякс задумал выманить монстра заранее сочиненным оскорбительным стихотворением.
Начиналось оно так:
Выходи, проклятая тварюка!
Больше воли тебе не видать.
Сдохнешь ты сейчас, уродская зверюка,
Жизнь пришли мы у тебя отнять.
И в подтверждение своих серьезных намерений Аякс еще раз протрубил в рог.
На этот раз Сфинкс их услышал.
Из храма пахнуло мертвечиной, и в темной полуобвалившейся арке входа появилась гигантская голова
