– Если я еще немного проторчу здесь, то у меня определенно поедет крыша! – решительно заявил великий герой, и вся троица поспешно вернулась на цветущую, залитую животворящим солнечным светом поверхность.
– Меня не интересуют божественные тайны бытия. – Присев на зеленую травку, Геракл недовольно зевнул. – Что там за прозрачной стеной, меня тоже мало волнует. Я пришел сюда не за этим.
– Но… я не понимаю, – растерянно пробормотал Атлас. – Я полагал, что вас интересует небольшая экскурсия по моим владениям.
– К сатиру экскурсию! – решительно заявил сын Зевса. – Я явился к тебе за золотыми яблоками Гесперид.
– За тремя! – уточнил дотошный Софоклюс.
– Да-да, именно, за тремя.
– Так вам нужны золотые яблоки? – продолжал безмерно удивляться держатель небесной тверди. – Что ж, ступайте в мои сады и скажите Гесперидам, что я разрешил вам сорвать три чудесных плода…
Долго выбирали дерево.
Наконец подбадриваемый Гераклом Софоклюс, демонстрируя чудеса эквилибристики, забрался на верхушку золотой яблони и испуганно оттуда проблеял:
– Геракл, я не дотягиваюсь до плодов… – Подстригавшие соседние деревья молоденькие девицы звонко рассмеялись.
Сын Зевса нахмурился и строго произнес:
– Софоклюс, борись с трусостью, пока еще не поздно, не срамись хоть перед девушками.
Историк боязливо поглядел на хрупкую с виду ближайшую ветку. Одна такая веточка стоила целого состояния. Даже листья и те на волшебных деревьях были из тонкого, звеневшего на ветру золота.
Хронист жадно потянулся к сияющему плоду, коснулся его рукой, дернул… всё бесполезно.
Гераклу надоело ждать, и он, обхватив руками золотой ствол яблони, с силой тряхнул несчастное деревце.
– …! – завопил Софоклюс и, не удержав равновесия, полетел в ворохе золотых листьев вниз.
Сын Зевса предусмотрительно отошел в сторону.
– Мать моя Гея! – взвыл историк, брякаясь оземь. К счастью, ветки затормозили падение, иначе ученый наверняка свернул бы себе шею.
Геракл забрал у хрониста яблоко и, потерев его о львиную шкуру, мрачно напомнил:
– Осталось еще два!
С мучительными стонами Софоклюс снова вскарабкался на золотой ствол.
– Вот и все подвиги! – грустно улыбнулся сын Зевса, когда в снежном мареве за спиной растаял удивительный дворец атланта Атласа.
– Пожалуй, этот подвиг оказался для нас самым выгодным, – алчно добавил Софоклюс, что-то пряча за пазухой заснеженной накидки.
Заподозрив неладное, Геракл остановил колесницу и, стащив на дорогу отбивающегося ногами хрониста, содрал с него верхнюю одежду.
На девственно белый снег посыпался добрый десяток волшебных яблок, огромная охапка золотых листьев и пара длинных отломанных веток.
– Трусость и воровство глубочайшие из человеческих пороков! – нравоучительно возвестил могучий герой, выдергивая из-за пояса ивовую хворостину.
– Нет-нет, не на-а-а-а-до-о-о-о… – заголосил брыкающийся Софоклюс.
– Надо, историк, надо… – твердо ответил Геракл, перекидывая хрониста через колено и с удовольствием приступая к очередной экзекуции.
–
–
–
–
–
–
–
–
–
–
