Глава шестнадцатая
ГЕРАКЛ СПАСАЕТ ГЕСИОНУ, ДОЧЬ ЛАОМЕДОНТА
Потерянно блуждая по темным переходам дворца царицы амазонок, Софоклюс окончательно разуверился в благополучном исходе их опасного девятого приключения.
То и дело до слуха историка доносились воинственные крики бегающих где-то совсем недалеко пьяных разъяренных фемин. И о том, что они сделают с несчастным хронистом, когда его поймают, лучше было не думать.
Чуткий слух Софоклюса уловил звонкое лязганье оружия.
– Спартанцы, на нас напали спартанцы! – завизжала какая-то нервно неуравновешенная девица.
Историк приободрился. Внезапное нападение спартанцев им с Гераклом было очень даже кстати. Подкравшись к повороту длинного коридора, хронист воровато выглянул из-за угла.
За углом шла кровавая сеча не на жизнь, а на смерть. Софоклюс присмотрелся и, огорченно вздохнув, побрел своей дорогой, мечтая оказаться как можно дальше от места битвы. Пьяные воительницы дрались друг с другом.
– В армии спартанцев тоже женщины! – радостно неслось вслед историку. – Дави врага, сестры!
Свернув в самый темный коридор, Софоклюс был тут же сбит с ног некой несшейся сквозь тьму силой.
«Ну вот и всё!» – только и успел сокрушенно подумать историк.
– Софоклюс! – удивленно воскликнул, останавливаясь, Геракл. – А я тебя уже битые десять минут ищу, по дворцу амазонок бегаю. Знаешь, здесь началось настоящее сражение, я ни сатира не пойму, но надо смываться!
– Ты добыл пояс? – спросил хронист, со стоном поднимаясь с мраморного пола.
– Ну, еще бы! – И сын Зевса продемонстрировал Софоклюсу какую-то переливающуюся узенькую полоску.
– И как же тебе это удалось?
– Да запросто!
– А точнее?
– Я всё-таки ее хряснул! – пояснил могучий герой, невероятно довольный собою.
– О боги, бежи-и-и-и-им! – истошно завопил историк и, забыв о боли в суставах, бросился наутек.
Дворец Целлюлиты горел.
Эллины выскочили из него очень вовремя, как раз за пару минут до того, как обвалился пылающий фасад величественного здания.
– Однако круто разгулялись эти амазонки! – на бегу восхитился сын Зевса. – У нас в Греции так гулять не умеют: с разрушениями, с поджогами и битвой с воображаемым невидимым врагом!
В голосе героя сквозила откровенная мечтательность, неприкрытая тоска по настоящим, запоминающимся на века пирам.
Далеко в ту ночь убежали греки и остановились лишь на самом берегу моря. Там они обнаружили небольшую аккуратную лодку и спящего в ней лохматого рыбака. Совершенно было непонятно, почему рыбак мужского пола и что он делает в стране амазонок.
От дрыхнушего труженика моря слегка попахивало перебродившим виноградом.
Осторожно вытащив рыбака из лодки, Софоклюс с Гераклом перенесли его на берег и, погрузившись на маленькое судно, быстро отчалили.
Сын Зевса ловко поставил парус и, позвонив по сотиусу-мобилису восточному ветру Эвру, потребовал небольшого ночного шторма.
Через несколько минут славное суденышко уже стремительно неслось, рассекая волны, всё дальше и дальше удаляясь от Амазонии. И лишь когда темную полоску берега съел размытый сумерками горизонт, Софоклюс позволил себе вздохнуть спокойно.
– Странная штука, – задумчиво сказал Геракл, крутя в руках блестящий пояс Целлюлиты. – А ну-ка, Софоклюс, примерь!
– Ага, как же, размечтался, – огрызнулся историк. – Я его надену, а он потом не снимется. Начну худеть, а ведь я и так как палка, хитон чуть не спадает!
– Гм… – Сын Зевса с интересом рассматривал удивительную застежку с блестящей серой брошью посередине. – Что ж, не хочешь как хочешь, а я вот примерю…
И могучий герой щелчком застегнул на себе волшебный пояс царицы амазонок.
Серая брошь на пряжке тут же засветилась, и на мерцающей поверхности возникли непонятные символы.
– Жир нет, – вслух прочел Геракл, озадаченно шевеля бровями. – Софоклюс, что бы это могло означать?
Сидевший на рулевом весле историк сладко зевнул:
– Это значит, что тебе пояс ни к чему. Нет у тебя жира, одни мышцы.
– Вот видишь, – сын Зевса с легкостью снял пояс, – а ты боялся. Как же теперь Целлюлита без него? Нехорошо вышло, непорядочно, они для нас пир устроили, а я ее так подло обманул, да ко всему еще и
