— Идем скорее!
Больше негр не сказал ничего. Взгляд его, брошенный на стоящих с открытыми ртами детей, показывал, что принесенное известие — не для них.
— Сейчас мне некогда, — сказал Луиджи юным слушателям. — Ступайте домой.
— Ах нет, Эль-Франси, сейчас, когда началось самое интересное? Нет, мы останемся и будем ждать тебя.
Шумное сборище не собиралось расходиться.
Говорить с Селимом по-французски? Парвизи сразу отверг эту мысль. Старшие мальчики могли рассказать в деревне, что Эль-Франси заговорил почему-то на непонятном языке. С чего бы это? Эль- Франси непроизвольно мог вызвать к себе подозрение. Люди могли бы сделать из этого пагубные умозаключения.
Текли секунды. Драгоценные, страшные секунды. Когда бы знать, что за вести принес Селим! Как же половчее отделаться от детей? Просьбами и приказаниями ничего не добьешься, это было Луиджи абсолютно ясно. Но удалить их отсюда необходимо; нельзя допустить, чтобы они услышали, о чем он будет говорить с Селимом.
— Вот, что я вам скажу! — воззвал он к своим добрым мучителям. — Сейчас мне очень некогда, но я обещаю вам рассказать эту историю до конца в деревне. Что вы думаете насчет того, чтобы побежать наперегонки?
— Ну да, у тебя-то ноги куда длиннее, чем у нас! — недоверчиво протянул толстенький шестилетний малыш.
— Ну, это-то мы учтем. Слушайте внимательно: самые маленькие, ко мне! Так. Нет, ты сюда не суйся, иди туда, к большим. А сюда — давайте самые большие. Сперва бегут малыши, за ними следует вторая группа и наконец третья. Мы с Селимом — последние. Только бегите что есть духу. Первый из каждой группы получит приз.
— А что это будет, Эль-Франси? Скажи нам сначала, что нас ждет?
— Нет уж, этого я вам не открою.
— О-о-о…
— А что, разве было когда-нибудь, чтобы Эль-Франси вас чем-то обделил?
— Нет, нет. Конечно, мы всегда были довольны.
— Тогда считаю до трех, а потом бежит первая группа. Раз… два… три!
Понеслись, только пятки засверкали. Каждый хотел стать победителем и получить от охотника загадочный приз.
— Теперь вы!
Мальчики побольше выстроились в ряд. По команде Парвизи рванули со всех ног и они.
Оставалась еще одна группа. Дети устали от ожидания, и все же итальянец решил попридержать их еще немного, чтобы получить наконец возможность переговорить с Селимом с глазу на глаз.
Но вот побежала и третья группа.
— Рассказывай, Селим!
— Дея свергли; господству турок конец. Рабы свободны!
— Селим, Селим! Неужели это правда? Друг, не шути со мной!
Он хлопнул спутника по спине. Пальцы итальянца железной хваткой сжали плечо негра.
— Какой-то незнакомец только что принес в деревню эту весть. Некий европейский флот обстрелял Алжир. Город полностью разрушен. Никогда, никогда больше не будет рабства, Луиджи!
— И всех рабов освободят?
— Да.
— Тогда и Ливио тоже свободен. Святая Дева, благодарю тебя! Закончились наши поиски. Ливио свободен, мой Ливио, мой мальчик! И Бенедетто, Чивоне, и все другие, кто подвергся нападению, — все свободны, все, все! О, я так счастлив, несказанно счастлив. Теперь я смогу вернуться на родину, покинуть эту адскую страну, жить со своим сыном!
— Да. Тебе здесь больше делать нечего.
А что же это такое с Селимом? Почему он не радуется; он, который не жалел ни сил, ни трудов, чтобы отыскать ребенка? Ведь должны же были Ливио найти, может, он уже на пути в Геную? Разве не сияет небо от радости, не ликует природа от этой победы, уничтожившей корсаров, освободившей людей от рабских оков?
Все виделось Парвизи в сиянии и великолепии. Небо, горы, растительность, желтый песок. Все — не как всегда. Ливио свободен. Это переменило весь мир — только не Селима.
Что с ним? А-а-а!..
— И ты тоже поедешь со мной в Италию, на мою родину, как мой друг!
— Луиджи! Это правда?
— Разве Эль-Франси лгал тебе когда-нибудь?
Белоснежные зубы Селима засверкали перламутром, щеки растянулись в широкую, радостную улыбку.
— Нет, нет, Эль-Франси никогда не говорил неправды. Но в Италии все по-другому, чем в Алжире?
— Мой родной город Генуя во многом похож на Алжир. Он расположен на море, построен такими же террасами, как и турецкие города, и горы подковой охватывают его, но там люди будут добры к тебе. Пойдем, Селим, пойдем же!
О беге наперегонки друзья позабыли. Однако все равно помчались что было духу. Парвизи не терпелось узнать побольше о великом событии, потому что негр слышал лишь часть рассказа незнакомца, и этого ему показалось достаточно, чтобы быстрее сообщить другу самое важное.
Маленькие бегуны ожидали обоих мужчин на въезде в деревню.
— Я первый!.. Я тоже!.. И я!
Победители наседали.
— А что ты нам дашь, Эль-Франси? Скажи скорее!
Парвизи еще не успел подумать об этом. Но теперь надо было выполнять обещание. Иначе мучители не выпустят его из окружения.
— По пяти цехинов каждому. Вот они!
Восторженные крики. Планы, как лучше распорядиться деньгами. Об охотнике на время позабыли.
Жители деревни сидели большим кругом. Посередине два незнакомца. Это были вестники радости.
— Подсаживайся к нам, друг, и слушай, что произошло, — пригласил деревенский староста Парвизи.
— Друг? Ты называешь другом этого человека, о шейх? Да это же один из тех, которые сровняли Алжир с землей!
Незнакомец вскочил, выхватил из-за пояса пистолет. Грянул выстрел.
Парвизи упал на землю.
— Что ты наделал, злосчастный? Ты что, не знаешь, кто этот человек?
Все вскочили на ноги. Селим кинулся к другу.
— Проклятый христианин, кто же еще?
Стрелок бесстрашно стоял между бурно размахивающих руками берберов.
— Да покарает тебя Аллах! Ты же застрелил Эль-Франси!
— Эль-Франси?
Чужак оторопело оглядывался. Даже не зная охотника в лицо, он должен был бы прежде хотя бы поинтересоваться, в кого собирается стрелять.
Пуля угодила итальянцу в левое плечо. Селим сорвал с потерявшего сознание Луиджи окровавленную рубашку.
Негр подумал немного. Потом вытащил нож и хладнокровно вырезал пулю из раны. Парвизи вскинулся, застонал от боли и снова упал без сил на кошму.
Когда, спустя несколько часов, Селим покинул палатку друга, чтобы разведать поточнее о событиях в Алжире, узнать с помощью хитрых вопросов еще кое-какие подробности, обоих чужаков уже и след простыл. Их прогнали из деревни.
