У Элис поникли плечи. Роупер встал, подошел к ней, опустился на колени и взял ее за руки.
— А если бы все было наоборот? — произнес он. — Представь, это я сижу в тюрьме, каждый день рискуя жизнью, а он находится дома со своей семьей. Разве ты бы не хотела, чтобы он поступил правильно?
По щеке Элис медленно катилась слеза, но она не могла ее вытереть, потому что муж сжимал ее руки.
— Дело не в том, что правильно и что неправильно, — ответила она. — Конечно, ты выполняешь свой долг и все такое, но я не ребенок. Я знаю, что иногда плохие люди совершают ужасные поступки и остаются безнаказанными, а хорошим приходится страдать. Я не хочу, чтобы в нашей семье кто-то пострадал, Сэнди.
— Обещаю, что ты не пострадаешь.
— Ты не можешь давать подобных обещаний.
Она глубоко вздохнула и обратилась к Маки.
— Мой муж пусть делает, что считает нужным, — неожиданно твердо заявила она, — но я и дети здесь больше не останемся.
— Миссис Роупер, — начал Маки, но Элис не дала ему договорить.
— Мы уезжаем немедленно. В Борнмуте у меня есть сестра. Поживем пока у нее.
— Миссис Роупер, это очень неразумно, — покачал головой Маки.
— Приставьте к дому охрану. Но если вы сказали правду, самое плохое место для нас сейчас здесь. Опасность угрожает только Сэнди, значит, вполне разумно, если мы уедем от него далеко.
Маки и Харгроув обменялись взглядом. Роупер встал.
— Наверное, она права, — произнес он. — Там есть небольшой отель у моря. Можно послать туда людей, не привлекая особого внимания.
— Но вы по-прежнему с нами?
— На все сто, — произнес Роупер.
Он успокаивающе улыбнулся жене, но она с каменным лицом смотрела в сторону.
Шеферд упал на руки в углу прогулочного плаца и стал медленно отжиматься. Он сделал двадцать упражнений на ладонях и столько же на пальцах. Потом повернулся на спину и стал работать с брюшным прессом и мышцами ног.
Поднявшись, он заметил в дальнем углу Дикобраза, он беседовал о чем-то с Волосатым. Оба покосились в его сторону, и Шеферд понял, что они говорят о нем. Похоже, перемирие, которое они заключили с Волосатым после стычки, закончилось. Он уже не сомневался, что Дикобраз не будет биться с ним один на один.
Шеферд знал, что на прогулочной площадке ему ничто не угрожает. Нападение произойдет там, где нет ни охраны, ни камер наблюдения, — в камере или душе. И на сей раз Дикобраз подготовится как следует. Все начнется с кружки кипятка, выплеснутой ему в лицо, или ручки от швабры, которую, как копье, воткнут ему под ребра. Дикобраз не станет драться честно, ведь в тюрьме никому нет дела до честности. Главное — победить.
Шеферд перешел к наклонам, вращению рук и глубоким вдохам. Было четыре часа дня. Заключенным дадут еще сорок пять минут перед ужином, а потом запрут в камерах до утра. Значит, действовать надо в ближайшие сорок пять минут. Шеферд выпрямился и начал гулять по периметру двора. Он ходил по часовой стрелке — все остальные поступали так же, хотя не существовало правил, запрещавших двигаться в противоположном направлении.
Ли и его футбольные приятели стояли, прислонившись к проволочной сетке, и вели между собой беседу. Ли кивнул Шеферду. Он ответил ему. Чтобы покинуть двор, ему пришлось миновать Дикобраза и Волосатого. Шеферд смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на их мрачные взгляды и угрожающие лица. Он уже принял решение. Все, что ему требовалось, — это выбрать удобный момент.
Он вернулся в секцию и медленно направился к лестнице. Полдюжины заключенных постарше играли в домино, четверо ямайцев развлекались у бильярдного стола. Один из них был Тощий — высокий и худой парень, напавший вместе с Волосатым на Шеферда в его первый день в тюрьме. Проходя мимо него, Шеферд не почувствовал, что от того исходит какая-то угроза. Ни нахмуренных бровей, ни жестких взглядов.
Шеферд подошел к лестнице. Краем глаза он заметил Дикобраза и Волосатого, возвращавшихся с прогулочной площадки. Перед прогулкой обоих обыскали, значит, оружия у них с собой не было. Шеферд поднялся на второй этаж. Дикобраз и Волосатый обогнули нижний ярус и вошли в камеру Дикобраза, которую тот делил с другим латиноамериканцем. Шеферд оперся на перила. Ратбон стоял у площадки и обыскивал выходивших наружу заключенных. Других охранников внизу не было. В стеклянной кабинке сидели двое надзирателей, пили кофе и разговаривали.
Шеферд развернулся и быстро зашагал вниз. Ямайцы занимались своим бильярдом. Старые рецидивисты с головой ушли в домино. Он приблизился к камере Дикобраза. У бойлера стоял Чарли Уэстон и набирал воду в железный термос. Немолодой мужчина в арестантской робе заполнял бланк запроса на посещение в выходной день.
Дверь камеры была приоткрыта. Шеферд бросил последний взгляд по сторонам и открыл дверь.
Реймонд Маки подождал, пока «ровер» проехал около мили, и попросил Харгроува снять капюшон. Тот стянул его и провел рукой по волосам.
— Как-нибудь я тоже приглашу тебя в гости, Рей, — произнес суперинтендант.
Маки усмехнулся:
— Скажи спасибо, что мы обошлись без резиновых перчаток.
Харгроув откинулся на плюшевое сиденье и посмотрел на проезжавшие по шоссе машины. Задние стекла «ровера» были затемнены, поэтому по дороге никто не видел, что его везли в капюшоне.
— Жаль, что пришлось им лгать, — заметил он.
— У нас не было выбора.
— Все равно.
— Разве твои люди никогда не лгут? — поинтересовался Маки. — Чего может добиться тайный агент, если он всегда говорит правду?
— Одно дело лгать преступникам, и другое — своим людям, — возразил Харгроув.
— Если бы мы сообщили Элис Роупер, что ради свободы Джералд Карпентер убьет собственную мать, сильно бы это помогло нам в данной ситуации? — спросил Маки. — Ты же видел, в каком она состоянии.
— И все же ей не стоило покидать убежище, — проворчал Харгроув. — Где бы оно ни находилось, — сухо добавил он.
— Чем дальше она будет от своего мужа, тем лучше. Роупер из-за нее нервничает. Если он решит, что его семья в безопасности, то не выйдет из игры.
— А как насчет того отеля?
— Думаю, это не самый худший вариант. Мы сможем отслеживать всех постояльцев при регистрации и подселять туда своих людей.
— Крутая получилась заварушка, верно? — вздохнул Харгроув.
— Трудно было ожидать чего-либо иного, — промолвил Маки. — Никто не рассчитывал, что Карпентер сдастся без борьбы.
— Но с надежными доказательствами и Роупером в качестве свидетеля Карпентеру уже не отвертеться?
— Так считает уголовный суд.
— А раньше он никогда не ошибался? — иронически воскликнул суперинтендант.
— Поэтому нам и понадобился ваш Шеферд. Как у него дела?
— Он мой лучший агент.
— Роупер прав — у парня стальные яйца. Двадцать четыре часа в сутки находиться среди самых отпетых негодяев на земле! — Маки посмотрел в окно. — Я поеду вдоль реки на юг, к Уимблдону. Тебя где- нибудь высадить?
Погода была теплой и сухой, и Харгроув хотел немного прогуляться. Да и поразмышлять в одиночестве
