— Господи, ну и кровищи! — воскликнул Ли.
Охранник взял его за плечо.
— Иди в камеру, приятель, или сильно пожалеешь.
Ли недовольно заворчал, но направился к своей двери. Шеферд последовал за ним. Подняв голову, он увидел на третьем уровне Карпентера. Тот не обращал никакого внимания на суматоху, а задумчиво разглядывал Шеферда. Вскоре он отошел от ограды, и Шеферд потерял его из виду. Он вошел в камеру, и надзиратель захлопнул за ними дверь.
В пять часов заключенные начали кричать и стучать в запертые двери. Ужин должен был начаться еще в четыре сорок пять, но после того, как раненых унесли из секции, камеры по- прежнему оставались закрытыми.
— Черт возьми, где же наши права? — возмущался Ли. — Они обязаны нас покормить.
Шеферд лежал на своей койке и смотрел в потолок.
— Как ты думаешь, что там стряслось? — спросил Ли. — Ты видел всю эту кровищу?
— Не знаю.
— Похоже, Дикобраз и Бантон схватились на ножах.
Бантон — это Волосатый, подумал Шеферд. Он не знал его фамилии. Впрочем, ему было наплевать.
— Я думал, эти парни поумнее, — заметил Ли.
— Всегда можно ошибиться, — отозвался Шеферд.
Они услышали, как где-то внизу отпирают камеры. Ли снова начал колотить в дверь.
— Эй вы, мы подыхаем с голоду! — завопил он.
В половине шестого Ратбон отпер замок.
— Что происходит? — спросил Ли.
— Мы выводим на ужин по одному.
— Не имеете права!
Ратбон усмехнулся:
— Джейсон, мы поступаем так, как считаем нужным. — Он кивнул на дверь: — И ты тоже, Макдоналд.
— Я не голоден, — сказал Шеферд.
— Если ты отказываешься от еды, мне придется написать об этом рапорт, — произнес Ратбон. — Избавь меня от лишней работы и возьми свой ужин, ладно? Ты всегда сможешь отдать его Джейсону.
Шеферд спрыгнул на пол и спустился с термосом на первый этаж. Камеры здесь были уже закрыты. Он выбрал жареную индейку с морковью и картофельным пюре и добавил к этому малиновый йогурт. Наполнив горячей водой термос, Шеферд направился обратно к камере. Рядом с кабинкой стояла Ллойд-Дэвис. Она подозвала его к себе.
— Боб, я включила тебя в завтрашний список на спортзал.
— Спасибо, мэм.
— Можешь меня не благодарить, просто ты был следующим в списке.
По дороге в камеру Шеферд понял, что это значит: Дикобраз или Волосатый — а может, и оба — стояли в списке раньше его. Одним выстрелом он убил двух зайцев.
Гамилтон должен был присматривать за Шефердом и Уэстоном, пока они мыли второй этаж, но он отошел к кабинке и беседовал с Тони Стаффордом. Уэстон трудился, мурлыча себе под нос, и они методично двигались по площадке со своими ведрами и швабрами.
Шеферд услышал за спиной шаги. Это был Карпентер, в руках он держал швабру и ведерко. Он улыбнулся Уэстону.
— Оставь нас на минутку, ладно, Чарли? — попросил Карпентер.
Уэстон взял свои орудия труда и удалился в дальний конец площадки. Карпентер поставил ведерко и начал мыть пол.
— Во что ты играешь, Боб? — спросил он.
— Ни во что.
— Ты уже троих отправил в госпиталь. Метишь на место Диггера?
— Мне не нужно ничье место. Я просто хочу отсюда выбраться.
— А чем тебе не угодили эти трое?
— Дикобраз сам нарывался.
— Тут не бойцовский клуб, черт побери!
— У меня не было выбора. Или я, или он.
— Продолжай в том же духе, и скоро ты всем станешь поперек горла.
— Почему, Джерри? Я лишь забочусь о самом себе.
Карпентер перестал мыть пол.
— Когда между заключенными происходит драки, нас запирают на двадцать три часа в сутки. Это раз. В поисках оружия все камеры переворачивают вверх дном. Это два. Если начальник тюрьмы решит, что Тони Стаффорд не справляется со своими обязанностями, его переведут в другое место. Это три. Все это создает мне лишние проблемы, и я не намерен их терпеть.
— Звучит как угроза, — усмехнулся Шеферд.
— Может, ты хочешь и со мной подраться, Боб? — спросил Карпентер.
— Я ни с кем не хочу драться. Я просто мечтаю отсюда выбраться.
Карпентер снова начал возить шваброй.
— Еще пара таких фокусов, и тебя посадят в изолятор.
— Надзиратели об этом не узнают, если кто-нибудь им не настучит, — возразил Шеферд. — А тому, кто настучит, придется иметь дело со мной.
— Похоже, теперь ты мне угрожаешь.
Шеферд покосился на него.
— Только в том случае, если ты намерен меня заложить, — промолвил он.
— Мне это ни к чему. Свои проблемы я решаю сам.
— Значит, все в порядке. Я убрал боснийца, поскольку мне надоело сидеть в камере. А с Дикобразом пришлось разобраться, потому что он собирался меня убить.
— И кто следующий?
Шеферд пожал плечами.
— Я уже сказал — мне нужен человек на воле, который уладит мои дела. Тем или иным способом.
Карпентер оперся на швабру.
— А если я передам твою записку? Ты прекратишь калечить заключенных?
Шеферд улыбнулся:
— Разумеется.
— Ладно, я подумаю.
Они услышали голоса арестантов, возвращавшихся из мастерских. Карпентер взял ведерко и направился к лестнице.
Шеферд мысленно улыбнулся. Сегодня Карпентер сделал ему два больших подарка. Проявил заинтересованность в Тони Стаффорде. И он боится, что в его камере что-нибудь найдут.
— Ты опоздаешь в школу, — сказала Сью Шеферд, взъерошив волосы своему сыну. — Каждый раз одно и то же.
— У меня тост горелый, — сказал Лайам.
Он сидел за кухонным столом, положив на соседний стул свой школьный рюкзачок.
— Совсем не горелый.
— Но он черный.
— Не черный, а коричневый.
— И вкус как у горелого.
— Ладно, положи на него побольше джема.
Она взглянула на свои часы. Это были «Картье», подарок Дэна. Он принес их ей в роддом, где она лежала с маленьким Лайамом.
— Даже если я положу на него джем, он все равно будет горелый, — объяснил Лайам таким тоном,
