На бледном лице Сабины заполыхал гневный румянец, и женщина выпрямилась на своем ложе. «Неужели оправдались ее худшие опасения? – мелькнула мысль. – И если это так, то как долго ее дочь будет сопротивляться обольстителю?» Пока девушка находится в Алжире, можно предпринять меры по сохранению ее девственности, но за пределами страны Сабина могла полагаться лишь на честное слово Люсьена, что он не запятнает чести ее дочери. Но одного его слова недостаточно, особенно теперь, когда Александра вышла из детского возраста и остро, по-новому, воспринимает отношения мужчины и женщины.
Мысленно Сабина прокляла болезнь, мучившую ее исстрадавшееся тело. Если бы не хворь, она и дальше защищала бы дочь от хвастливых, вульгарных языков обитательниц гарема. Это с их слов Александра узнала о том, от чего ее так долго берегли и что так тщательно от нее скрывали, поэтому ее неудовлетворенное любопытство требовало опытного подтверждения полученных знаний.
– Он дотрагивался до тебя? – спросила Сабина, не сумев скрыть дрожи в голосе.
Поняв, что совершила ошибку, Александра попыталась успокоить мать:
– Да ничего особенного не произошло. Он схватил меня за руку, ничего больше.
– С какой стати он это сделал?
Девушка остановилась и посмотрела в широко открытые требовательные глаза матери.
– Ему... ему не понравилось то, что я делала...
– Боже мой, что же ты натворила на этот раз?
– Я танцевала.
– Что ты сказала? Александра тяжело вздохнула.
– Я танцевала, – еле слышно произнесла она, – Я знаю, что не должна была этого делать, но если я все равно буду наказана, то...
– Дочь моя, неужели ты так ничему и не научилась? – негодуя, Сабина вновь легла на диван. – И ты еще думаешь, что годишься для жизни в гареме. – Женщина покачала головой. – Тебе лучше жить в Англии.
Надеясь избежать неприятного для нее разговора, Александра подошла к дивану и уселась на край.
– Давай лучше поговорим о базаре, – попыталась она сменить тему разговора. – Ты так и не сказала мне, что купила кроме этого ужасного евнуха.
– Нет, мы будем говорить об Англии, – настаивала на своем Сабина. – Я тебе еще многого не рассказала.
Плечи дочери уныло опустились.
– Я и так знаю достаточно, – пробормотала она, подперев голову ладонью. – Я первый ребенок леди Катарины, то есть твой, мама, и лорда Джеймса Байярда Корберрийского. Мой отец богат и благороден, он очень добрый и хороший человек. Ты даже не подозревала, что в твоем чреве находился ребенок, я, когда тебя выкрали из замка и продали в рабство...
– Достаточно, – перебила ее Сабина, – я расскажу тебе об Агнессе.
– Агнессе?
– Да, моей кузине, с которой мы жили, когда скончались мои родители. Мне тогда было всего десять лет.
Слова матери разожгли любопытство девушки, потому что она слышала это имя впервые. Александра наклонилась к Сабине.
– Вы очень дружили? Женщина горько засмеялась.
– Совсем наоборот. Мы были соперницами с самого начала.
– В каком смысле?
– В любом. Агнесса на год старше меня и очень хорошенькая. Родители обожали ее и не жалели денег на наряды.
– А ты?
Сабина пожала плечами.
– Со мной они обращались хорошо. Хотя я и донашивала старые вещи кузины, из которых она выросла, и играла игрушками, брошенными ею, я все же была довольна.
У Александры защемило сердце от жалости к потерянной заброшенной маленькой девочке, которая впоследствии стала ее матерью.
– Вы часто ссорились с Агнессой?
– Все время. Сказать откровенно, мы сражались как мальчишки, катались по земле, пиная друг друга и вырывая волосы из головы соперницы...
Трудно поверить, что ее нежная и ласковая мать когда-либо делала подобное, однако любопытство и бойцовский темперамент, гнездившийся в душе Александры, заставили ее спросить:
– А кто обычно побеждал?
– Агнесса, причем постоянно. Понимаешь, она была крупнее, чем я.
Девушка была явно разочарована.
– И ты никогда не выигрывала? Ни единого раза?
